Революция.com. Основы протестной инженерии

Почепцов Георгий Георгиевич

То есть контроль осуществляется за счет введения единых образцов во всех трех видах пространств: физическом, информационном и когнитивном. Результирующая схема контроля принимает следующий вид (см. рис. 14).

Рис. 14. Результирующая схема контроля

Эти образцы (поведения, коммуникаций, мышления) идут как извне, так и порождаются внутри страны. Глобализация резко завысила статус образцов, функционирующих вовне. Частичная потеря суверенитета современными странами также говорит о том, что статус легитимности

смешается от легитимности внутреннего порядка к внешней. Такие фигуры, как Михаил Горбачев, оказались на распутье этого перехода, пытаясь внешней легитимностью заменять внутреннюю. С другой стороны, глава Северной Кореи полностью теряет внешнюю легитимность, что создает свой список проблем.

Глеб Павловский рассматривает создаваемую США конструкцию мира как «некую систему глобального дисциплинирования путем комбинации мягких, а в некоторых случаях не мягких средств при участии институтов массмедиа» [32]. То есть вновь подчеркивается важность именно массмедийного пространства, где и разворачивается существенная часть борьбы.

Мир проходит сегодня определенную смену идентичностей, что возможно лишь при интенсивной «арт»-информационной подготовке. Новые общественные движения также заняты созданием новых идентичностей. Активистами являются те, «чьи идентичности и ежедневная жизнь в сильной степени структурированы их обязательствами» [33. – С. 148]. То есть в их жизни эти новые идентичности реализуются в максимальной степени, проникая на уровень быта. Такая политизация быта является очень характерной как для революционных, так и для постреволюционных условий, которые очень чувствительны к символическим приметам старой власти, с которыми ведется системная борьба.

При этом интересно, что пресса концентрируется на своих собственных параметрах при рассказе о конфликте [34]. Акцент делается на действующих лицах, а не на проблемах, рассказ ведется о том, кто противостоит кому, а не на сути разногласий. При этом такая подача не мешает введению фрейма активного противостояния. К примеру, фрейм «Украина без Кучмы» вводился даже проправительственными каналами, когда они повествовали о действиях оппозиции задолго до начала выборов.

Отсюда следует, что враг / злодей и жертва должны моделироваться не менее четко и красочно, чем сам герой. При этом привязка к реалиям остается в достаточной степени условной, поскольку как обвинения, так и хвала в этом случае являются чисто вербальными с доказательствами именно этого уровня.

Это удается сделать за счет монополизации информационных потоков, направленных на свою аудиторию. Например, как в период оранжевой революции, так и до нее происходило жесткое привязывание каждого типа аудитории к своим СМИ. Противоположные по взглядам СМИ признавались недостоверными. То есть новость начинает нейтрализоваться, если она исходит от оппонента. И новость начинает менять свою значимость в сторону увеличения, если она исходит от правильного источника.

Дополнительным доводом правильности оппозиционных новостей в случае оранжевой и других цветных революций была их поддержка международными СМИ. Сергей Кургинян жестко привязывает цветные революции к внешнему фактору, а также видит определенные системные отличия между обычным и цветным типом революции: «Банановый» балаган отличается от национальной (национально-освободительной) революции типом энергетики, структурой субъекта, иерархией целей, содержанием фазовых переходов… Словом, всей системной архитектурой. Очень важный элемент – поведение после взятия власти. Характерная черта – тип мутных политических убийств (Пуго в 1991 году, Кравченко в 2005-м… даже посты одинаковые!)» [35].

Эти же представления разделяют другие аналитики, видя в революции эндогенные (порожденные внутренним порядком вещей) и экзогенные (порожденные внешним воздействием) факторы. При этом обшей моделью становится следующая [36]: «В ходе бархатных революций одна часть постсоветской элиты (более молодая и прозападная), используя протестную энергию широких масс населения (прежде всего учащейся молодежи), сбрасывает с политического Олимпа другую часть элиты (более старую и менее лояльную по отношению к Западу)».

С точки зрения новых информационных потоков, их содержание может быть в этом случае представлено парадоксальным образом. Можно сказать следующее: разрешено то, что было запрещено, и запрещено то, что было разрешено. Как и в период перестройки, возникает период всеобщей критики того, что до этого было в той или иной степени «сакральным». В принципе для власти образуется принципиально негативный контекст (см. рис. 15). Любые позитивные контексты в такой ситуации оказываются запрещенными.

Рис. 15. Принципиально негативный контекст для власти

Монополизация информационных потоков позволяет пользоваться теми же методами, что и наработанный на сегодня инструментарий религиозных сект. Одна из используемых моделей при этом, восходящая к Курту Левину, состоит из трех этапов:

• «размораживание» старых представлений;

• введение новых представлений;

• «замораживание» новых представлений.

Наиболее эффективно подобные процессы происходят в ситуации стресса. Интересно, что революционная ситуация вполне сопоставима со стрессовой, поскольку происходит разрушение старой картины мира и замена ее новой. При этом разрушение идет во всех трех видах пространств: физическом, информационном, когнитивном. Для человека наиболее стрессовой является трансформация физического пространства.

Стресс может создаваться искусственно, и в этом особенность новостного конструирования ситуации. Таким типом конструирования становится раскручивание скандалов и утечка нужного вида информации. Это как раз варианты интенсивного конструирования ситуации (см. рис. 16).

Рис. 16. Новостное конструирование ситуации

Работающим механизмом при этом становится инструментарий резонанса, когда вводимое событие вступает в резонанс с представлениями населения, которые до этого хотя и существовали, но не имели достаточного документального подтверждения. Резонанс – это переход от когнитивного поля к полю информационному и физическому.

Аналитики вписывают скандал в один из важных элементов цветных революций [36]: «Ситуация существенно обостряется, если возникает скандал, связанный с государственным лидером и / или его близким окружением. При этом скандал может быть как следствием реальных действий представителей высшей элиты, так и результатом внешней инсценировки с целью «разогрева» ситуации. В любом случае главное – довести скандал до масс и дать ему «правильную интерпретацию».

Один из глав администрации Белого дома очень четко отделяет скандал от другого типа кризисов [37. – С. 70]. Если в случае просто политического кризиса создается команда думающих и действующих людей, которая в числе прочего будет разговаривать с прессой, то в случае скандала ставится задача изолировать ситуацию в Белом доме, подключив к ее разрешению как можно меньше людей.

Назовем подобный метод изоляцией, поскольку другая сторона всегда будет пытаться раздуть данный конфликт до вселенских масштабов, раздавая всевозможные типы обвинений задолго до каких-либо судебных решений. Как правило, и до судебных решений скандальные ситуации доходят редко. Это скорее новостное моделирование ситуации, где недостающие факты и обвинения просто вписываются в целях повышения эффективности воздействия.