Революция
Шрифт:
Генерал отошел от стола и направился к небольшому столику, где стояла коробка с сигарами, но в этот момент в дверь кабинета постучали.
— Войдите, — громко произнес Китченер.
На пороге материализовался адъютант генерала.
— Сэр, срочная телеграмма от лорда Керзона, — вытянувшись в струнку доложил офицер.
— Что там? — Несколько недовольно произнес генерал, у которого с вице-королем Индии, в последнее время не складывались отношения.
Барон Керзон считался крайним тори. В вопросе о защите границ Британской империи и интересов Англии в Азии он был горячим защитником теории буферных государств,
— Вице-король сообщает, что в загородном имении Джона Моргана вчера были найдены мертвыми без следов насильственной смерти сам хозяин, а также Джон Рокфеллер, Джорж Бейкер, Генри Фрик, Натан и Эдуард Ротшильды, Джейкоб Шифф, Пол Варбург, Джон Астор IV, Эдвард Гарриман и Уильям Вандербильт.
Китченер, услышав это, аж присвистнул от удивления. Десяток самых богатых людей в мире. И именно они пытались заставить Рузвельта отправить в Желтое море американские броненосцы, чему президент противился.
— Что-то ещё? — уже спокойно спросил адъютанта генерал.
— Да, сэр. Лорд Керзон также сообщает о начавшейся панике на биржах Америки и Великобритании, а также о том, что американских кораблей можно не ждать, — с невозмутимым лицом доложил офицер.
Горацио мысленно усмехнулся про себя. Лорд не мог не ткнуть носом в то, что он оказался прав, когда говорил, что американцы не отправят свои корабли на помощь Японии.
— Это всё, Альберт?
— Да, сэр.
— Можете идти.
Когда адъютант покинул кабинет, Китченер тяжело подошел к столику, достал из коробки сигару, отрезал гильотиной её кончик и прикурив от длинной спички, опустился в кресло.
«Это ещё одна плохая новость на сегодня, — подумал виконт, выпуская дым изо рта двумя большими кольцами. — Япония на днях капитулирует, и мы останемся с Российской империей один на один. Может быть, и прав был Керзон, когда говорил о том, что начало прямых боевых действий с русскими на суше — большая ошибка. Тем не менее, приказ короля я обязан выполнить…».
Мысли генерала были прерваны стуком в дверь, которая открылась, и на пороге вновь застыл адъютант.
— Что ещё, Альберт?! — несколько раздраженно спросил Китченер.
— Сэр, прибыл полковник Виллиамс. Просит срочно принять его.
— Пусть зайдёт, — генерал поднялся с кресла, аккуратно затушил сигару в пепельнице и развернулся в сторону двери.
Джон Виллиамс отвечал в штабе генерала за разведку, и его неожиданное прибытие на доклад означало, что произошло нечто неожиданное и важное. А если учесть какие сведения приходили с утра, то, вернее всего, хорошего полковник не расскажет.
— Сэр, — полковник Виллиамс, зайдя в кабинет, принял стойку смирно и резко кивнул головой.
— Чем обрадуете, Джон, — с этим офицером, как и с адъютантом Китченер мог быть несколько фамильярным, так как их связывали некоторые тайные дела, о которых не принято говорить в приличном обществе.
— Афганцы собрали Лойя джирги в Дроше. Кроме старейшин в город прибыли князья северных и северо-восточных племён, а также тайно приехал Хабибулла-хан. Они собираются объявить нам джихад.
— Что-о-о!!! Этот грязный ублюдок взял деньги, подписал договор, а теперь хочет объявить джихад?! — лицо генерала побагровело, а усы казалось, распушились и встали торчком, как хвост у кота, точнее хвосты двух полностью одинаковых котов.
— Афганцам нельзя верить, сэр. В отличие от вас я давно служу в этих местах. Логику местных туземцев, особенно их кодекс чести — Пуштунвалай тяжело понять цивилизованному человеку. Там столько всего противоречивого для нас и непонятного. Одним словом, дикари.
Слова полковника сбили волну гнева генерала. Китченер глубоко и резко вздохнул, а потом медленно выдохнул.
— То есть, вас Джон не удивляет поведение эмира Афганистана? — уже спокойно и без эмоций спросил он. — И да, проходите и садитесь в кресло. Если хотите, курите. Мне хороших сигар с Кубы привезли.
Полковник со словами благодарности прошел к столику. Вооружился сигарой, раскурил её и опустился в предложенное кресло. В соседнее, с вновь раскуренной сигарой сел генерал.
— Сэр, о том, что нам не понять, как мыслят эти туземцы, приведу пример. Лет шесть назад один из наших штабных офицеров в сопровождении отделения солдат по служебным делам убыл из Равалпинди в Пешавар. По дороге они заночевали в одном из кишлаков. Их приветливо встретил старейшина этого селения, разместил в своём доме, угостил отличным и богатым ужином. Утром накормил плотным завтраком, дал много продуктов в дорогу, — полковник пыхнул сигарой, делая драматическую паузу и привлекая внимание генерала, который внимательно слушал своего подчиненного. — А милях в пяти от кишлака лейтенанта и его охрану расстреляли из засады, после чего, как потом выяснилось, всем отрезали головы. Удалось спастись старому и опытному солдату, который бросился в горную реку. Он и доложил о случившемся.
Китченер внимательно слушал полковника, так как его действительно заинтересовал его рассказ.
— Когда наша карательная рота захватила этот кишлак, так как его жители оказали упорное сопротивление, выяснилось, что причиной убийства офицера и его сопровождения стали слова лейтенанта, которыми он похвалил красоту младшей дочери старейшины, — Виллиамс замолчал и пыхнул сигарой.
Паузой воспользовался Китченер.
— И за что же здесь убивать? — недоуменно задал тот вопрос.
— По их кодексу чести главными из качеств пуштунов являются бадал — бесстрашие и отвага, имандари — правдивость, преданность истине, независимо от последствий и гаярат — честь. Честь имеет очень большое значение в обществе пуштун, и большинство других положений, указов Пуштунвалай направлены к сохранению их чести и гордости. Слова офицера задели честь семьи старейшины. Его младшая дочь, не смотря на молодой возраст, уже была замужем и в доме своего отца оказалась в тот момент случайно, придя к матери за какой-то вещью, пока мужа не было дома, — полковник вновь пыхнул сигарой и продолжил:
— Чтобы доказать факт супружеской измены, по шариату необходимы показания четырёх свидетелей. А в соответствии с Пуштунвалай, для доказательства достаточно обычных слухов, поскольку в данном случае речь идёт о чести всей семьи. В доме на совместном ужине находились и другие почетные жители кишлака, которые могли неправильно понять слова нашего офицера. Итогом стало исполнение долга гостеприимства, а потом убийство наших солдат. Кстати, дочь старейшина и его большая семья лично забила камнями за мнимую измену.