Резерв высоты
Шрифт:
3
Анатолий быстрым шагом шел к своим самолетам, где его ожидали Вася Овечкин и Ваня Гончаров. Фадеев открывал в них все новые качества. Овечкин, медлительный в разговоре, привыкший точно выражать свои мысли и действовать решительно, летает смело, но техникой пилотирования пока не блещет. Гончаров совсем другой - весельчак, разговорчив, порой даже болтлив, никогда не унывает и не обижается. Легко соглашается с другими, хотя и не всегда разделяет их суждения. На вопрос, почему так делает, отвечает: "Чтобы не обидеть, человека". Летает Гончаров слабее Овечкина, в бою смел, но драться не умеет, то и дело допускает ошибки. Анатолий
Года за два до войны, в целях борьбы с летными происшествиями, курсантам школ запретили выполнять многие фигуры сложного пилотажа. За осторожность тех, кто был в то время у руля ВВС, кровью и жизнью теперь приходилось расплачиваться молодым летчикам. Наверное, в жизни часто случается так, что ошибку делают одни, а расплачиваются за нее другие.
Фадеев стремился использовать каждую минуту для того, чтобы учить своих ведомых технике пилотирования и элементарным приемам боя. Он выпросил у командира эскадрильи разрешение после выполнения задания, если останется горючее, отрабатывать технику пилотирования над аэродромом. Все шло хорошо, но однажды Овечкин зазевался и чуть-чуть не был сбит немцами. Благо, Анатолий с Ваней находились недалеко и смогли вовремя отбить атаку пары "мессершмиттов", которая пыталась атаковать Овечкина на выводе из пикирования. После этого Богданов отменил свое разрешение. Но Фадеев продолжал искать и находил возможности и время помогать ведомым в совершенствовании летного мастерства, при каждом удобном случае отрабатывая с ними фигуры сложного пилотажа и всевозможные тактические приемы.
Прошло несколько дней. Богданов молчал. Фадеев решил было, что капитан забыл о его просьбе, но, возвратившись после очередного боевого задания, неожиданно получил командировочное предписание в Ростов.
– Без документов нельзя, война, - хлопнул его по' плечу командир эскадрильи, - через полчаса пойдет машина в город, на ней и доберешься.
Анатолий был готов обнять и расцеловать его. Поблагодарив, он впопыхах вместо правой пожал обеими руками левую руку Богданова. Комэск рассмеялся, обнял Анатолия и прижав к себе, задержал на мгновение, потом легонько подтолкнул его:
– Вперед!
Анатолий на радостях рванулся было с места бегом, но, пробежав метров двадцать, остановился. Надо что-то с собой взять! И так же стремительно понесся в столовую.
На фронте люди заботливы и внимательны друг к другу. Фадеев не успел еще сказать, куда и зачем направляется, как красивая и дородная повариха, махнув рукой, пошла на склад. Через пять минут она вручила Анатолию вещмешок. Фадеев еле поднял его.
– Передавай привет своей девушке! - сказала повариха.
На попутной машине Фадеев добрался до Ростова и оказался на знакомой улице, которую едва узнал. Разрушенные и обгоревшие дома, во дворах и на площадях - боевая техника, кое-где зенитные орудия и пулеметы, готовые отразить возможное нападение врага на земле и в воздухе. С тревогой подошел Анатолий к дому Нины. Неужели они все погибли? Нет, этого не может быть. Обошел весь дом, но никого не увидел. Где же теперь искать? В милиции посочувствовали, но помочь ничем не могли. Один из дежурных посоветовал сходить в военкомат, может, там что-нибудь знают.
Через полчаса он уже был в военкомате. В коридоре встретилась стройная, привлекательная женщина в гимнастерке и юбке защитного
– А кем вы приходитесь Надежде Петровне или Нине? - спросила блондинка.
Анатолий замялся, покраснел.
– Не трудитесь отвечать, молодой человек, ваше смущение красноречивее слов. Идите по этому адресу, и вы найдете того, кто вам больше всего нужен, - сказала женщина, подав ему листок бумаги.
Анатолий подошел к домику, указанному в адресе, постучал в дверь, и тут же на пороге появилась Нина. Она бросилась к нему на шею, крепко прижалась и словно застыла так.
Анатолий боялся задать вопрос. Он понял: случилась еще одна трагедия.
– Я опоздала. Маму убили фашисты, - медленно проговорила Нина, опуская руки.
Фадеев смотрел на Нину, пытаясь подобрать нужные слова.
Две капельки скользнули из ее глаз, больше слез не было.
К месту гибели Надежды Петровны Нина и Анатолий шли молча. Показывая пригорок, на котором Надежда Петровна прокричала немцам свои последние слова, Анатолий, сердцем ощущая ее боль,нежно привлек девушку к себе.
– Не надо меня утешать, - сказала она сдержанно, - ты видишь, я вполне спокойна. Может быть, даже более спокойна, чем следовало.
Медленно и молча возвращались они обратно в город.
Приближаясь к дому и чувствуя, что наступают последние минуты их встречи, Анатолий и Нина пошли еще медленнее.
– Папа и ты воюете, - нарушая молчание, сказала Нина. - Я тоже обязательно должна быть на фронте, я больше не могу быть здесь.
Его сердце тревожно сжалось. Анатолий уже хорошо знал, что такое фронт.
– Знаешь что, - сказал он, - давай поедем в наш полк, будешь у нас служить!
– Нет, Толя. Я хочу воевать.
– У нас ведь тоже фронт, - настаивал Фадеев.
– Нет, я хочу сама, одна - без тебя и без папы. Так будет лучше. Когда папа уезжал, он сказал мне: "Надеюсь, в любой ситуации ты правильно определишь свое место. Но не оставляй маму одну". Я не выполнила этого наказа. Толя, я уже много раз была в военкомате. Вчера Эльза сообщила, что скоро меня пошлют в Москву.
– Еще раз прошу тебя, не торопись, подумай лучше, - сердце Анатолия разрывалось от жалости к ней и от страха за будущее Нины. - Чтобы мстить врагу, надо научиться это делать, - сказал он робко.
Нина склонила голову ему на плечо..
– Спасибо, милый, за заботу, я постараюсь научиться воевать.
Она проводила Фадеева до переправы.
Фадеев долго смотрел вслед удаляющейся Нине и думал: "Всего полгода, как началась война, а сколько крови, горя, смертей нам уже довелось увидеть и пережить!"
Напряженные бои западнее Ростова продолжались. Фашисты не могли себе простить потери этого стратегически важного пункта, то и дело порываясь вернуть его. Полк Давыдова жил в постоянной готовности к немедленному вылету. Не успевало одно подразделение вернуться, как тут же в небо поднималось новое, чтобы помочь войскам отразить настойчивые атаки гитлеровцев. В вихре этого напряжения всех сил и способностей Фадеев не сразу сообразил, что перед ним не видение, а настоящая Вика, которая с величайшим трудом разыскала его возле самолетов и выпалила: