Резерв высоты

Скоморохов Николай Михайлович

–  Толя! Нина вчера уехала в Москву. Срочно. Она просила сообщить тебе об этом и передать поцелуй.

–  Не дури, говори серьезно. Почему ты не поехала вместе с ней?

–  Меня не взяли, немецкого не знаю. Но я тоже еду на фронт. Уже была в военкомате. Все решено!

Может быть, оттого, что решено еще ничего не было и мысль о фронте только сейчас пришла ей в голову, Вика говорила взволнованно, резко. Анатолий смотрел на Вику и удивлялся огню, что загорелся вдруг в ее глазах.

–  Что ты там собираешься делать? - с иронией спросил

он.

–  Как что? Воевать, - решительно заявила Вика. - Как Нина, как ты и Сергей. Толя, скажи, а нет ли каких-нибудь сведений о нем?

–  Пока нет, - ответил Фадеев, - но все надеются, что он жив. Война ведь, Вика. И ты его жди. Я верю, что он жив!

–  Я буду ждать его, - серьезно сказала Вика. И взглянув Фадееву в глаза, добавила: - Буду ждать всех: Нину, Сергея, тебя. А может быть, еще и встретимся? Ну, прощай, Толя!

Она легко поцеловала его и, бистро отстранившись, побежала к станции, иногда оборачиваясь и помахивая ему рукой.

Фадеев продолжал неподвижно стоять до тех пор, пока Вика не скрылась из глаз. Обернувшись, увидел летчиков первой эскадрильи во главе с командиром и только что прибывшим его заместителем старшим лейтенантом Базаровым. Анатолий покраснел до ушей. Летчики, конечно, хорошо видели сцену прощания с девушкой.

Сделав несколько шагов, Фадеев остановился, раздумывая, как выйти из положения. Двинуться куда-то в сторону - засмеют, лучше подойти к ним сразу, иначе дашь повод к бесконечным шуткам. Проклятая стеснительность, хоть в Дон бросайся! Надо немного остыть.

Фадеев на виду у наблюдавших за ним летчиков стал хлопать себя по карманам в поисках папирос. Немного успокоившись, поднял голову и встретился взглядом с командиром эскадрильи капитаном Кутейниковым. Приосанившись, твердым шагом, отдавая честь, хотел пройти мимо, но тот, очевидно, разгадал замысел Анатолия и остановил его:

–  Молодец, Фадеев, ты и на земле не теряешься! Говорить о девушках для Анатолия - запретная тема, поэтому сразу, чтобы пресечь насмешников, он решил не скрывать истину.

–  Она приезжала узнать о Есине.

–  Судя по тому, как она прощалась с тобой, эта версия неубедительна, прокомментировали острословы.

4

Глядя вслед Фадееву, Кутейников обратился к летчикам:

–  А ничего парень! И дерется хорошо. Может быть, его в нашу эскадрилью? Как, орелики?

–  Он командир звена, а эти должности у нас заняты, - ответил его заместитель старший лейтенант Базаров.

–  Верно...

–  Товарищ капитан, командир полка идет, - сказал кто-то из летчиков.

–  Начальство нужно встречать уважительно, оно любит, когда козыряют, Кутейников развернулся, на сто восемьдесят градусов и, приложив руку к головному убору, отрапортовал Давыдову: - Товарищ майор, первая эскадрилья готовится к выполнению боевого задания.

–  Готовьтесь по-настоящему, немцы свирепствуют и завтра чуть свет могут пожаловать. У вас, Петр Васильевич, все налицо?

–  Осталась семерка отважных

из девяти возможных, - пошутил Кутейников. И добавил, уже серьезно: - Все самолеты исправны.

–  Хорошо, - сказал командир полка, - да, вот еще о чем не мешает подумать. Мы, наверное, через несколько дней будем перебазироваться, изучайте район дальше на северо-запад.

–  Будет сделано, товарищ майор, - ответил комэск.

Ночь прошла спокойно, но на рассвете с неба донесся характерный гул. Механики, готовившие самолеты, первыми услышали его и сразу доложили командиру эскадрильи:

–  Товарищ командир, немцы!

Кутейников вынул из-за голенища ракетницу и выпустил ракету. Моторы загудели, винты закрутились. Идет минута, вторая, гул нарастает, техники, механики указывают пальцами на пролетающий немецкий самолет, но никто из летчиков не взлетает. Кутейников подбежал к одному летчику, второму...

–  Что случилось? Почему не взлетаете?

–  Команды не было, товарищ капитан!

–  Как не было? Я же дал ракету!

–  Одну! Но вы вчера сказали: взлет по второй ракете.

–  Сами соображать должны! За мной, орелики! - Дав вторую ракету, он побежал к своему самолету.

Через несколько минут три ЛаГГ-3 во главе с Кутейниковым взлетели, но противника и след простыл.

Тройка самолетов покружилась над аэродромом и произвела посадку. Не успели летчики выбраться из кабины, как к ним подъехал майор Давыдов.

–  Что это такое? Пять минут вы тратите на взлет из первой готовности! возмущался Давыдов. - Куда это годится? Почему вы не научили подчиненных выполнять ваши приказы? Разведчик пришел неспроста. Посадите в готовность номер один всю эскадрилью, растолкуйте очередность взлета. Вы же опытный командир, в финскую воевали, да и в этой уже не один десяток боевых вылетов сделали! В эскадрилье умелый народ, почти все - средние командиры, не то, что желторотые мальцы у Богданова!

Фадеева, стоявшего поблизости, покоробила эта фраза. Анатолий считал, что они уже воины, но в глазах командира полка, оказывается, они все еще были желторотиками! Значит, командир полка продолжает их оценивать по петлицам, а не сбитым самолетам.

–  Понял вас, товарищ майор, разрешите выполнять? - ответил Давыдову Кутейников.

–  Выполняйте! - Командир полка сел в "эмку", которую летчики прозвали антилопой гну, и поехал дальше.

–  Я вам сколько раз должен говорить? - метал громы и молнии комэск первой. - Разведчика перехватить не могли!

Много слов, неприятных и несправедливых, наговорил летчикам Кутейников. Он, наверное, продолжал бы и дальше разнос, если бы неожиданно не засвистели бомбы. Подкравшись на большой высоте, с приглушенными моторами, вышли на аэродром три звена бомбардировщиков Ю-88. Началась паника. Люди метались из стороны в сторону. Дежурная пара первой пошла на взлет, но ведомый уклонился и, попав в воронку, перевернулся, а ведущий прекратил взлет.