Резерв высоты
Шрифт:
В лесочке за длинным, срубленным из досок столом разместились летчики. В ожидании обеда наперебой обменивались мнениями о случившемся. Базаров не выдержал:
– Ну, что вы все разболтались? Небось не рискнули проявить инициативу и взлететь, когда "мессеры" крутились над головой?!
– Это не ваше дело, Базаров, - сердито заметил Давыдов.
– Нет, мое дело! Надо на такие ответственные задания не только самых младших посылать, - стоял на своем Базаров.
– Хорошо, в следующий раз перед принятием решения буду советоваться с вами, - с обидой в голосе сказал Давыдов.
Летчики молча ели что подавали, то и дело вглядываясь в небо и прислушиваясь к звуку моторов. Все надеялись на возвращение оставшихся в тылу у немцев.
5
Комиссар полка, сев в кабину юркого По-2, осмотрелся, зашприцевал
Махнув рукой Богданову, комиссар уверенным движением довел обороты до максимальных и пошел на взлет. По-2 быстро оторвался от земли, набрал высоту метров десять и развернулся на восток. Под крылом замелькали по-весеннему солнечные луга, зеленые лужайки озимых и большие квадраты незасеянных полей.
Прошло с четверть часа, когда сидящий в задней кабине летчик постучал по плечу комиссара и, показывая рукой, прокричал:
– "Мессеры"!
Комиссар сразу же увидел пару стервятников и постарался прижаться к земле. Он надеялся уклониться от встречи с фашистами, но не удалось.
Немецкие истребители заметили По-2 и начали его преследовать. Вытянувшись в колонну, "мессершмитты", занимали исходное положение для атаки. Ведущий дал короткую очередь. Она не долетела до "кукурузника". Фашистский стервятник приблизился, от него к беззащитному По-2 снова полетели огненные трассы. И на этот раз снаряды прошли мимо. Ведущий "мессер" взмыл, но тут же открыл огонь ведомый. Так продолжалось несколько раз. Постепенно немецкие истребители приспособились, и несколько снарядов попали в правую верхнюю плоскость По-2. Казалось, до решающего мгновения остаются секунды, но летчик прибрал почти полностью обороты мотора и крикнул: "Доворачивайте в лес!" Комиссар вначале не понял, а потом сообразил - впереди высокий лес, там можно укрыться, и направил самолет к лесу. "Мессеры" бросились за ним, но юркий По-2, прижавшись к опушке леса, ныряя в просеки, удачно уходил от огненных трасс противника.
Как только "мессеры" взмыли вверх, комиссар совершил новый маневр и скрылся от них. "Мессершмитты" сделали два круга над зеленым массивом и, не найдя По-2, ушли на север. "Кукурузник" снова взял курс на восток.
Но через несколько минут полета опять появилась пара "мессершмиттов".
Комиссар отвернул в сторону, и зеленый "кукурузник" слился с покровом местности. Но спрятаться надолго не удалось. "Мессеры" все же обнаружили самолет. Атаки последовали одна за другой. Вот выходит на огневую позицию ведущий, он уже на расстоянии восьмисот, шестисот метров... Ему уже можно открывать огонь, но фашист медлит и, словно коршун нацеливаясь на добычу, не спешит, предвкушая удовольствие. Повернешь раньше - опасно, позже - можно не успеть, и тогда эрликоновские снаряды разнесут хрупкий По-2. Пора! И самолет метнулся в просеку. Смертоносная трасса прошла мимо. Комиссар вывел По-2 из разворота, а в это время второй "мессершмитт" уже зашел для атаки, от него тоже нужно уворачиваться. Из просеки По-2 снова выскакивает на лесной массив. Комиссар удачно маневрирует, и фашисты теряют По-2 из виду.
Комиссар довернул самолет вправо, уменьшил обороты и крикнул:
– Возьми управление, руки онемели!
Старший лейтенант отработанными движениями проверил управляемость самолета и повел его на предельно малой высоте. Замелькали просеки, дороги; летчик взглянул на прибор скорости и с сожалением констатировал - мала.
Отдохнув, комиссар снова взял управление на себя и повел самолет метров на пять повыше. "Побаивается земли", - подумал летчик. Он хорошо помнил, что, когда сам после истребителя сел на "кукурузник", тоже не сразу научился "брить" самые низкие травы.
Освоившись, комиссар вскоре снова повел его на высоте пяти-шести метров над лесом. Вдали заблестела вода. В это же время летчик предупредил комиссара о новой опасности.
Пара "мессершмиттов" заходила в хвост По-2. С восьмисот метров почти одновременно они начали поливать По-2 раскаленным свинцом. Рвались снаряды;
Впереди показалась просека, комиссар резким движением направил самолет в нее. Зашумели слева и справа деревья, замелькали перед глазами металлические сетчатые вышки, и комиссар понял; что снижаться больше нельзя, там линия электропередачи. Он быстро потянул ручку на себя, но, следуя закону инерции, самолет еще какое-то мгновение продолжал нестись вниз. Новое усилие - и самолет нехотя подчинился воле летчика. Комиссар взглянул влево идущие навстречу две пары "мессершмиттов" проскочили мимо. Но первая пара снова стала поливать По-2 свинцом.
– Впереди, совсем рядом, река. За ней должны быть наши. Остается двести, сто, метров до заветной речной глади, и вот он - Северский Донец! Отвернули влево, потом вправо, прижались к крутой стороне берега. Немцам атаковать с запада уже нельзя, они заходят с востока, с малой дистанции, почти в упор расстреливают По-2 и взмывают вверх, обдавая летчиков струей воздуха от винтов. Не удалось комиссару вовремя отвернуть, и правая верхняя плоскость моментально превратилась в решето. Самолет непроизвольно вышел из левого крена. А сверху на него устремилась на большой скорости еще одна пара "мессеров". Дистанция быстро сокращается, пора бы отворачивать, но самолет плохо слушается рулей. Огненная струя устремилась к израненному, идущему на последнем дыхании "кукурузнику". Забарабанили по фюзеляжу и плоскостям снаряды. Вслед за ведущим "мессером" открыл огонь и ведомый. Короткие очереди, выпускаемые немецким летчиком издалека, пока не достигали цели. Враг, продолжая стрелять, стремительно приближался. Расстояние - четыреста, триста, двести метров, угол крутой... "Что задумал этот гад?" Еще очередь, рывок, но поздно - сила земного притяжения оказалась сильнее аэродинамического момента. Фашистскому летчику удалось изменить угол полета, но самолет по инерции несся к земле. Высоты не хватало, фашистский стервятник врезался в западный берег Северского Донца, не успев выйти из пикирования.
– Ура! - во все горло закричал старший лейтенант, но это было единственное мгновение радости. По-2 катастрофически терял высоту.
– Тяни, комиссар, к берегу! - кричал летчик.
Комиссар хорошо понимал летчика, но сделать уже почти ничего не мог. Израненный в тяжелом бою, самолет терял скорость и плохо поддавался управлению.
Но вот он, долгожданный берег! Комиссар хотел сесть где-нибудь здесь или по крайней мере упасть на сухую землю. Он не собирался так просто расставаться с жизнью. А очередная пара "мессеров" уже вышла, на исходную позицию. Трасса первого самолета их миновала, но второй почти в упор выбросил сноп снарядов, самолет, несмотря на то что пилоты вдвоем старались вывести его из крена, пошел вниз.
Скорость снижения нарастала, крен увеличивался, и они уже не обращали внимания на летящие в их сторону огненные трассы. Комиссар, зажав рану левой рукой, правой пытался вести самолет.
В последний момент он услышал шум деревьев, треск сучьев. Крылья самолета отваливались, задевая за стволы, а фюзеляж по инерции летел дальше и дальше...
Какая-то тяжесть навалилась на комиссара, один за другим последовали тяжелые удары. Тяжесть увеличивалась, сознание таяло, потом все померкло. По-2 рухнул в лесную чащобу...