РЕЗИДЕНТ
Шрифт:
Я пожалел, что поторопился и не продумал такую возможность, не захватив с собой фонарик. Минуту я пытался присмотреться, как вдруг услышал за собой звук запирающейся двери. Одновременно с этим зажегся яркий свет, и осветил довольно прилично обставленную современной мебелью залу. Все окна в помещении были занавешены черными непроницаемыми шторами. «Мышеловка» захлопнулась. Все помещение было наполнено людьми с такими перекошенными злобой безобразными рожами, что я понял - моя песенка спета – вряд ли мне дадут выйти отсюда живым.
Когда я заходил, то в полумраке никого не видел, очевидно
Я сделал невольное движение рукой, намереваясь достать из-за пояса сзади свой «Тульский Токарев», но мою руку вежливо остановил стоявший за моей спиной здоровенный «амбал», и не сочтя себе это за труд, извлек оружие сам. Ничего не говоря сами, и не давая возможности вставить хоть какое-то слово мне, бандиты набросились на меня всем своим количеством, а их было человек двадцать не меньше. Какой бы сверхъестественной подготовкой я не обладал, против такого количества превосходящих меня сил противника, я бы все равно не устоял. Единственное, что я успел сделать, так это двинуть локтем стоящего сзади меня – любителя чужого оружия – в пах, а первому нападающему спереди, выровнял лицо, глубоко вдавив ударом кулака нос в черепную коробку.
Далее я почувствовал мощный удар по затылку. Возьму на себя смелость предположить, что это был явно не удар кулаком, а чем-то посерьезней. После этого я еще сумел отразить руками три или четыре удара спереди. Кому-то видно надоело вести со мной такие активные боевые действия, я почувствовал, как что-то столкнулось с моей правой ногой сбоку, отрывая стопу от пола, и уводя ее в сторону. Естественным результатом такого движения, была потеря равновесия. Я еще попытался перегруппироваться, чтобы остаться на ногах, но тут удары посыпались со всех сторон, причем сзади били явно не кулаками. Меня сбили с ног, и уже в лежачем положении, стали усердно требовать у моей души, чтобы она покинула тело, настойчиво и нещадно постукивая при этом ногами по туловищу.
Все ребята были бравые и отлично знали свое дело. Так и не дав своей жертве больше опомниться, и занять хоть сколько-нибудь стоящую оборонительную позицию, они так уверенно орудовали своими нижними конечностями, доставляя мне своими прикосновениями совсем не приятные ощущения, что, в конечном итоге, погрузили меня в состоянии - невесомости и прострации, где я снова окунулся в воспоминания.
Глава XXV. В плену
Прослужив уже почти год в Советской армии, в один из погожих октябрьских дней, мы со старшиной Ворошиловым находились по делам службы в одном из Карабахских селений. Там мы остановились в одной харчевне, чтобы поужинать. Заказав шашлык, Александр решил кроме всего прочего угостить меня выпивкой. Он заказал
– Ты кем планируешь стать на «гражданке»? – спросил командир.
– Не знаю, наверное пойду учится, - выдвинул я предположение своих дальнейших перспектив.
– А может работать, но образование получу «по любому» - пусть даже заочно.
– А я в армии останусь, сначала на сверхсрочной, а потом тоже выучусь на прапорщика, и дальше на офицера. На «гражданке» сейчас делать нечего, работы нормальной нет, а военным дела всегда хватит, тем более спецназовцам, особенно, когда страна «трещит по швам» и разваливается.
Я был полностью со старшиной согласен, но посвящать свою жизнь вооруженным силам мне не хотелось, я был по натуре человек свободолюбивый, и мне претило выполнять чьи-то приказы. Я привык сам распоряжаться своей персоной. Об этом я и сказал своему собеседнику:
– Я свободу люблю, мне очень не нравится подстраиваться под чью-то волю.
– Все это мелочи, к ним можно привыкнуть, тем более на войне. А потеряться в мирной жизни очень просто. Попадешь не в ту компанию, вот и все считай, что жизнь сломана, - высказал довольно мудрое суждение замком взвод.
– Это все правильно, - продолжал отстаивать я свою точку зрения, - но для этого нам дается голова, чтобы принимать правильные для себя решения.
– Знать бы только, где они - эти правильные решения. Чаще всего происходит все спонтанно, и уже потом исправить ничего нельзя. А здесь за тебя: и думают, и рассуждают, и на путь истинный наставляют – все решения принимают за тебя, оставляя тебе лишь четко и неукоснительно выполнять приказ.
– В армии девчонок мало, - попытался я найти другой аргумент.
– Это пока ты на срочной, - уверено заключил Ворошилов, - на сверхсрочной все намного проще, времени свободного больше, и поверь – девчонки к военным так и липнут, потому что за нами сила, а главное надежность.
И тут командир «разбил» моё – казалось неопровержимое утверждение. Пришлось и на этот раз с ним согласится, однако я все же задал вопрос, который начинал меня беспокоить:
– Надеюсь, Саня, ты не агитируешь меня в армии остаться послужить еще? Сразу говорю, я не соглашусь, потому что мне на «гражданку» очень хочется, я и служить-то пошел, только, чтобы в тюрьму не сесть.
– Вот, а я тебе про что, - посчитал нужным заметить «замок».
– Все эти соблазны – по кривой – рано или поздно, но все равно выведут на прямую дорожку в «места не столь отдаленные». Но жить тебе, смотри сам и выбирай, что тебе лучше, только гляди не ошибись.
Постепенно за разговором мы допивали свое вино, и я постепенно стал чувствовать, как мои ноги наливаются свинцом, тело деревенеет, а веки тяжелеют. Сначала я подумал, что это опьянение, но когда попробовал встать и не смог, начал понимать, что меня «накачали» каким-то снотворным препаратом. То-то вино показалось мне с каким-то посторонним привкусом. Окружающие меня предметы поплыли кругом, голос Ворошилова раздавался, где-то так глухо, как будто бы из какой-то бочки. Постепенно я провалился в тяжелый сон.