Ричард Блейд Айденский
Шрифт:
Ему пришлось схитрить. Перед самым отбытием оривэев из Талзаны он спровоцировал ссору со старшим из Защитников и предложил ему устроить поединок — разумеется, без оружия. Защитник разоблачился и принял бой; Блейду удалось выиграть, но с большим трудом. Впрочем, полученные синяки его не волновали; пока противник приходил в себя, Блейд телепортировал на Землю все его боевое снаряжение.
Так он расстался с новыми знакомыми; вполне мирно — с Джейдом, Каллой и Сариномой, но Защитники вряд ли сохранили приятные воспоминания о той встрече. Но эти киборги (или все же живые существа?..) не тревожили его сны. Он видел высокое синее небо Талзаны, золотистый пляж у прозрачного озера и золотистую же фигурку Сариномы с развевающимися, черными как смоль волосами. Ее он вспоминал чаще, чем Каллу: Калла была всего лишь прелестной
Удивительно, что воспоминания об этой женщине пришли к нему именно сейчас, в Айдене, на огромной садре, что неторопливо ползла на восток по синей поверхности Ксидумена, то зеркально-гладкой, то колеблемой свежими весенними ветрами. Пробудившись после талзанийских снов, Блейд долго лежал с раскрытыми глазами, следя за тем, как меркнут звезды в маленьком прямоугольнике окошка и разгорается алое зарево рассвета. Он думал о том, что, в сущности, никогда не забывал ни одну из своих женщин; просто случалось так, что события бурной его жизни иногда наталкивали на мысли о Зоэ Коривалл или малышке Ооме из Джедда, об альбийской принцессе Талин или амазонке Гралии, об Аквии, колдунье из ледяного Берглиона, или другой чародейке, Фра Лилле, что пестовала сейчас его дитя в зеленых джунглях Иглстаза.
Почему же он так часто начал вспоминать Сариному, блистательную, загадочную Сари, черноволосую дочь племени оривэев-лот? Во время одного из пробуждений решение этой загадки пришло к нему.
К нему? Блейд-Асринд не мог утверждать этого с полной определенностью; возможно, ответа доискался его двойник. Впрочем, это было неважно, так как в рассветный час они являлись одним и тем же человеком, и лишь события дня слегка разводили в стороны вектора их судеб.
Итак, он догадался, по какой причине Сари и зеленый мир Талзаны с такой настойчивостью вторгаются в его сновидения. Оривэи, одна из рас звездной империи паллатов, распадались на две ветви, два народа, столь же отличных друг от друга, как итальянцы и скандинавы. Оривэи-лот, сородичи Джейда, Сариномы и Каллы, были брюнетами или очень темными шатенами с кожей медового оттенка, с глазами черными, карими или цвета сочного янтаря; что касается оривэев-дантра, то волосы их отливали золотом, зрачки спорили с летним небом своей синевой, а тело казалось изваянным из розоватого мрамора. Разумеется, и на Земле, а в Англии особенно, хватало прелестных синеглазых и белокожих блондинок, но некая подспудная мысль не давала Блейду покоя — мысль о том, что мисс Чармиан Джонс, похитившая его отчет, была, судя по описанию Хейджа, точной копией Кассиды. Очаровательная же Кассида, с которой он повстречался в Лондоне лет пятнадцать назад, как раз перед экспедицией в Бреггу, родилась в местах, весьма удаленных от Земли.
Установив причину, Блейд тут же выбросил ее из головы. Сны, посещавшие его, были слишком приятны, чтобы противодействовать их появлению путем логического анализа причин и следствий; эти сны так же развлекали его во время долгого и монотонного плавания, как трапезы с бар Кейном или муштровка его людей, парочки горилл, поглядывавших теперь на грозного Асринда с ненавистью и страхом. Нет, он вовсе не хотел лишаться общества Сариномы, пусть даже неощутимого и не совсем реального, из-за подозрений, возникших на счет синеглазой пассии Хейджа!
Слабый ветер играл в парусах садры, высвистывая протяжную негромкую мелодию, огромный плот неторопливо одолевал пролив, приближаясь к внутреннему Ксидумену и опасным ксамитским берегам, а дни Ричарда Блейда тянулись с томительным однообразием. Впрочем, он мог кое-чем развлечься в пути, и не только сеансами духовного единения с далеким Аррахом, приятными снами да болтовней с бар Кейном; немало времени он проводил и с Тарном, своим вороным скакуном.
Ему не хотелось брать тарота с собой, но Аррах настоял. Странно, оба они знали,
Эти воображаемые леса все чаще вставали перед мысленным взором Блейда. Он никогда не видел их и полагал, что странствие на север — на север, а не на юг! — явилось бы достойным завершением этой последней его экспедиции. Там, на севере, была тайна — древний корабль, некогда перенесший ттна через звездные бездны, — и Блейд не отказался бы увидеть его. Не для того, чтобы принести Хейджу какой-нибудь фантастический агрегат вроде ратонского аккумулятора, а просто — увидеть… И пусть Рахи тоже посмотрит, его глазами! Рахи, который вскоре окажется единственным Ричардом Блейдом и в мире Айдена, и в мире Земли…
Расчесывая щеткой мохнатую шкуру Тарна, он усмехнулся. Единственным! Конечно, так и должно быть. И сам он не умрет, не отправится в небытие, ибо он — тоже Рахи… или Эльс, или Ричард Блейд, поймавший жар-птицу второй молодости. Исчезнет только эта телесная оболочка, явно лишняя в создавшейся ситуации.
Тарн, пофыркивая, подтолкнул его рогом в плечо. Он, очевидно, не улавливал разницы между двумя ипостасями своего хозяина, считая и старого, и молодого одним лицом. А может, вороной тарот узнавал господина не по внешнему обличью, а мог улавливать его ментальную сущность, скрытую под оболочкой плоти? Как бы то ни было, Тарн повиновался Асринду с той же непоколебимой готовностью, что и молодому Арраху бар Ригону.
Что ж, подумал Блейд, на пару они одолеют нелегкий путь в северных лесах и, быть может, увидят чудо из чудес, корабль селгов… Любопытно взглянуть на этот огромный древний звездолет, если его не погребла земля Хайры… О большем он не мечтал; все остальное — любовь и тревоги, карьера, богатства и новью странствия, все, все оставалось Рахи. Как и общие воспоминания… Может быть, этот юный бездельник возьмет в руки перо и доверит их бумаге? Вернее, пергаменту?
Ричард Блейд представил свой еще не написанный дневник, толстый фолиант со страницами из телячьей кожи… Огромный том! Или даже два, три… Выглядели они очень солидно, и странник улыбнулся.
Глава 6. Пэр
В шестнадцатый день месяца Сева по Имперскому Пути в сторону города мчалась пышная кавалькада.
Впереди ехал Ричард Блейд — на вороном жеребце, в алой мантии, отороченной серебристым мехом, с золотой цепью на груди, в багряной тунике и такого же цвета лосинах; широкий пояс, набранный из золотых пластин, инкрустированных самоцветными камнями, поддерживал два меча, длинный и короткий. Конь наследника бар Ригонов был убран с неменьшей роскошью: уздечка и седло светлой кожи с серебряными бляхами, красная попона с золотым шитьем, султан из карминных перьев, сверкающие стремена. Всадник на черном скакуне, облаченный в красное и золотое, казался самим светозарным Айденом, решившим навестить свой стольный город.
Рядом с ним неслась прекрасная юная женщина. Вились светлые локоны, плескался по ветру голубой плащ, сияли браслеты и ожерелья, переливались камни в высокой диадеме, огнем горел поясок, перехвативший синий хитон; благородная Лидор, супруга Арраха бар Ригона, гордо восседала на белой лошади. И если муж ее и повелитель напоминал видом своим бога солнца, то она была прелестной и стремительной, как золотой Кром, малая айденская луна.
За этой четой грохотали копыта таротов и боевых коней. Десять шестиногих скакунов, двадцать всадников-хайритов и столько же отборных телохранителей, уроженцев запада, мчались следом, гремя оружием и сверкая доспехами. Северяне ехали, как и положено, по двое: первый, придерживая поводья правой рукой, раскачивал в левой блестящее жало франа; второй баюкал на колене огромный арбалет, чьи стрелы навылет пробивали и ксамитские, и айденские панцири. Каждый из этих хайритов, высоких, широкоплечих, светлокожих, напоминал сурового Грима, Ветра Битв и Мести; их мрачные и грозные лица внушали ужас.