Ричард Длинные Руки – граф
Шрифт:
Первопоселенцы, как я уже видел, не вели записей, не до того, но, когда пришли первые монахи, на этих землях уже были два молодых свирепых королевства, что соприкоснулись краями, а потом начали борьбу за влияние.
Кто первым пролил кровь, неизвестно, однако благосостояние Зеленых Земель и Долины Коней зависело от противостояния королевского рода Конрадов и Арнольдов. Трижды Конрад Третий вторгался в Долину Коней и обкладывал жителей данью, но восемь раз Арнольд Четвертый переходил перевал с огромным войском и осаждал стольный град Зеленых Земель – Конрабург. Всякий раз он отступал, получив огромный выкуп. Знатоки говорили, что Арнольд отступал зря, у него были все преимущества,
Потом несколько десятков лет, если не веков, борьба продолжалась с попеременным успехом. Обычно новую войну начинали Конрады, им досталась горячая кровь предков, что не могла мириться не только с поражением, но вообще со стоянием на месте. Когда в Зеленых Долинах кузнецы открыли секрет стали, а оружейники научились ковать доспехи из металла, о который ломались или гнулись мечи из простого сыродутного железа, Конрад Седьмой воспрянул духом, все силы бросил на увеличение армии, а сотни оружейников сутками напролет готовили новые доспехи, ковали мечи, топоры, копья с этими удивительными стальными остриями.
События последних десятков лет и без летописей были свежими в памяти стариков, передавались из уст в уста. Пятьдесят лет тому Конрад Двенадцатый собрал самое могучее войско, какое только создавалось в Зеленой Долине, и двинул его на окончательное завоевание Долины Коней. Армия Арнольда была распущена на постой, время было как никогда удобное для разгрома…
Но случилось так, что на перевале конь Конрада испугался выскочившей из-под копыт косули, шарахнулся в сторону, и Конрад вылетел из седла. К несчастью, это было в таком месте, что он ударился головой, не сумел удержаться за обледенелые камни и соскользнул в пропасть. Трое суток пытались его вытащить, но началась снежная буря, что длилась неделю. Время было потеряно, войско устало, да и без предводителя какой поход, надо срочно возвращаться, пока юного сына погибшего короля не сместили заговорщики.
Пока подрастал юный король, он и не думал о завоеваниях, слишком хорошо наставники расписали ему прошлые сражения, в которых перевес обычно был не на стороне Конрадов. И только через четырнадцать лет он ощутил себя достаточно сильным, знающим и умеющим, чтобы повторить попытку своего отца.
Увы, на тот раз войско было пожиже, а охрана перевала надежнее. Войско было остановлено сперва на перевале, а потом ему пришлось столкнуться с конницей, где Арнольд использовал новую тактику стрельбы на скаку тяжелыми стрелами. Войско Конрада понесло такие потери, что он отказался от попыток идти дальше, вернулся и больше о войне не думал.
Однако его наследник, Конрад Блистательный, это нынешний король, сев на престол, начал готовиться к войне сразу, ибо престол получил уже в сорок лет, засиделся без мужского дела.
Я прервал:
– Это что же, Арнольды такие голуби? Ни разу не пытались напасть сами?
– Почти, – ответил Бернард с презрительной усмешкой. – Разумеешь, земля Арнольда изначально была богаче. И зверя больше, и рыбы в реках, и земля обильнее. Так что от Конрада все равно туда бежал народ. Арнольду было легче торговать, ловко обирая соседа, чем воевать… Правда, был случай, когда после устойчивого мира в течение десяти лет попытку захватить земли соседа попытался король Долины Коней Арнольд Девятый. В Зеленой Долине была сумятица: король умер, не оставив наследника, бароны взялись за оружие и претендовали на трон. Арнольд
– Ну, наконец-то! А почему сами не воспользовались плодами победы?
– Да теперь уже и не разобраться. Историки вроде бы сошлись во мнении, что можно было бы на плечах отступающих ворваться в Долину Коней и захватить ее всю целиком, а помешала только раздробленность самих баронов. Свою землю защитили, сражаясь беззаветно и храбро, а вот в чужую надо выбрать предводителя, идти под его знаменем, выкрикивать его боевой клич, а ведь всякий знал, что самый древний и благородный род именно у него самого и вести объединенное войско должен только он и никто другой… Ладно, Дик, ты мне зубы не заговаривай! А то спрашиваешь Бог знает о чем. Ты о деле спрашивай, о деле! Ты вон порхаешь, как божий мотылек… что хорошо, конечно. Мотыльки Господу угодны. Но если бы ты пробовал, скажем, слетать к Арнольду и шепнуть на ухо, что Конрад уже собрал войска? Подсказать, что надо бы побыстрее послать войска на перехват…
Я удивился, что к нашему разговору прислушиваются, ибо почти сразу же издали Рудольф рыкнул:
– И что помощь придет!.. Ему можно даже рассказать, что везем мощи Тертуллиана.
Асмер же только одобрительно кивнул, гикнул и понесся к Ланзероту.
Теперь ехали компактной группой, даже Ланзерот перестал уезжать далеко вперед. Я приписал это своим ночным полетам, большие отряды я не видел вблизи, а мелкие разбойничьи шайки нас не страшили. А если я замечал отряд всадников, которые могли повредить нам, утром быстро меняли маршрут, избегали опасности, а потом снова ложились на прежний курс.
Но если Ланзерот теперь чаще всего ехал вблизи, иногда вполголоса разговаривал со священником или принцессой, я в непонятном раздражении, которое страшился назвать истинным именем, уезжал либо далеко в сторону, лишь бы не терять повозку из виду, либо вперед, разведывая дорогу. Ланзерот не возражал: то ли не прочь, чтобы я свернул шею, то ли предпочитал разговаривать с принцессой вне досягаемости моих ушей.
Однажды вот так я ехал, на ходу выхватывал меч, делал взмахи, привставал на стременах и обрушивал страшный удар на голову воображаемого противника, причем шатался от собственных богатырских взмахов все меньше и меньше. Но все-таки, чтобы хохоту было меньше, я старался держаться в такие минуты вне видимости подлинных героев.
Сегодня перед обедом увлекся настолько, что как-то потерял не то счет времени, не то ориентировку. Во всяком случае, из-за деревьев показался бредущий навстречу громадный конь, Бернард сидел массивный, привычно широкий, он ничуть не удивился, увидев меня с мечом в длани, а я устыдился, начал оглядываться, как же получилось так глупо…
Бернард подъехал, суровое лицо было мрачным. Глаза покраснели от напряженного вглядывания в границу между землей и небом.
– Бернард!
Он пустил коня прямо ко мне.
– А, ты здесь…
– Как ты здесь очутился? – спросил я удивленно. – Вы ж с Ланзеротом остались охранять повозку…
Он отмахнулся.
– Ланзерот справится. Я подумал, что ты сейчас в опасности больше, чем Ланзерот или я.
– А где опасность? – ответил я.
– Везде, – ответил он. Губы слабо дернулись, будто пытался изобразить улыбку, но не получилось. – Везде.
Я сказал осторожно:
– Я слышал, что мы все равно не отступим?
– Ни за что, – ответил он. – Но надо еще и довезти до места… Что у тебя есть еще, помимо этого?