Ричард Длинные Руки – гроссграф
Шрифт:
В центре багрового ада оформилась некая гигантская фигура, похожая на пылающий утес из высокопрочной стали. Я услышал тяжелый вздох, скрип, треск, затем неуклюжие слова, будто демон на ходу подыскивал диапазон, в котором можно говорить с человеком:
– Человек…
– Ага, - сказал я, - это я, оно самое. Самоназвание. Не знаю, как вы нас называете…
– Человек… - повторил он.
– Хорошо, - одобрил я, - когда совпадает. А то до сих пор не пойму, почему угры, венгры и мадьяры - одно и то же?… Ну, это так, что-то вроде светской беседы.
Он прогудел нечто, по стене с огромной скоростью пробежали, немыслимо быстро меняясь, узоры и странные знаки, затем демон спохватился и продолжил на понятном мне языке:
– …и мы тоже. Мы знаем каждый случай, когда наш собрат попадает в ужасающее рабство. И осознание, что это ждет каждого, наполняет существование горьким страданием и мучениями.
– И что?
– спросил я.
– Ты отпустил наших собратьев…
– Они его заслужили… тьфу, завоевали!
– Ты был их властелином, - напомнил демон.
– Вожаком, - поправил я.
– Мы сражались плечом к плечу! Я был, так сказать, сюзереном. И тоже дрался, позволю себе напомнить. И тоже рисковал. И по голове меня били. Так что не надо про сидение на высоком холме.
Он сказал тяжелым, как далекий гром, голосом:
– Но ты их отпустил…
– Отпустил, - согласился я наконец.
– Точнее, помог им обрести свободу. Это совсем другое, чем отпустил.
Справа и слева росли протуберанцы, с силой били в стену, бешено взрывались, превращались в змей, в дивные сверкающие конструкции, сменялись с невероятной скоростью, я видел то оскаленные пасти, то когти, то звездные россыпи формул и знаков, то вообще звездные глубины и пропасти.
Я старался не думать, что по ту сторону стены тысячи демонов, если рухнет, все погибнет, и хотя понимаю насчет проекции, нет за стеной никаких демонов, нет, но атавистический страх заставляет дрожать каждый нерв.
Демон проговорил бухающим голосом, словно в мою сторону шагала гора размером с Карадаг:
– Мы хотим тоже…
– Чего?
– спросил я.
– Свободы…
Преодолевая понятный страх, что не от ума, а от инстинктов, я заставил сказать как можно более спокойно и рассудительно:
– Я верю, что вы, лишенные человеческих страстей, лучше всяких человеков умеете рассуждать логически. Умеете?
– Это наша особенность…
– Вот и чудненько, - сказал я обрадованно, хотя невольно подумал, что либо эта особенность реализована хреново, либо за века эта особенность поржавела.
– Давайте вспомним, как поступили демоны, которые сейчас на свободе…
Они не двигались, слушают внимательно, хотя я не могу по их застывшим или чересчур переменчивым всплескам огня понять, как и чем в самом деле слушают и воспринимают.
– Они доверились мне, - сказал я с нажимом и сделал многозначительную паузу.
– Не так ли? Они пришли ко мне на зов! Эти ваши собратья помогли сокрушить ужасного в своей мощи мага Гатонеса, которого вы называли Поработителем Демонов. Они серьезно рисковали, что я окажусь таким же, как и тот маг, и порабощу их волю.
Демон прогудел, как огромный паровой зверь:
– Но ты не поработил.
– Ты их освободил!
– воскликнул другой голос, потоньше.
– Освободил навеки!
– добавил третий голос, по стене пробежали морозные узоры.
– Они теперь никому не подчинены отныне… Даже тебе.
– Они свободны…
– Они освобождены от страха…
Я не услышал дружного вздоха зависти, но ощутил ее всем существом. Демоны страстно завидуют этим свободным существам, что отныне будут нежиться в океане плазмы до тех пор, пока не растворятся в ней, достигнув цели воссоединения со Вселенной.
Демон, что в центре, проворил гулко:
– Мы тоже хотим такой же свободы! Мы назовем тебе свои имена, отпусти нас!
Я подумал, покачал головой, а затем, вдруг не поймут, развел руками, скривил жалостливую рожу.
– А будет ли, - сказал я проникновенно, - это честным по отношению к вашим героическим собратьям? Они отважно дрались на моей стороне, гибли и терпели ужасающую боль и муки при возрождении… Они, скажем так, заслужили своей пролитой кровью… или что там у вас вместо крови? А вы хотите на чужом… гм… хвосте в рай въехать? В смысле, в свой ад? Без усилий?
Демон сказал настойчиво:
– Я назову тебе свое имя, дай мне выполнить какую-то работу… потом отпусти!
Я снова подумал, ничего не приходит в голову, снова покачал головой:
– Извините, ребята. Все, что можно делать самому, мужчина должен делать сам. Разве что неквалифицированную работу поручать понаехавшим… Иначе так Иваном-дураком и останусь во веки вечные… Я со своей работой пока справляюсь, спасибо за предложение.
– Тогда помоги нам!
– В смысле?
– Мы хотим свободы…
– Нет, ребята, - сказал я уже увереннее, раз с той стороны не ломают стену, - я вас понимаю, хотите и рыбку съесть, и в сексуальных меньшинствах не засветиться. Но так не бывает!… Нет, бывает, но у меня не проходит. Я сам такой, где прохожу, другим хитрованам ловить нечего. На меня где сядешь, там и слезешь.
Огненный бухнул низким голосом, половина частот, как я догадываюсь, теряется в инфразвуке:
– Но вы же, повелитель, этот… как его…
– Паладин, - подсказал другой голос, этот демон, похоже, посмышленее.
– Ага, - сказал и огненный демон.
– Это самое слово.
Я улыбнулся и развел руками:
– Парни, я вас понимаю. Но я паладин только с соратниками, а с вами - политик. Политик - это самая грязная тварь на свете, которая делает чистое и благородное дело, несмотря на все плевки в свой адрес. Так вот, уступить вам - это обесценить подвиг тех героев, кто поверил мне. Это без шуточек, посмотрите и оцените, какой я серьезный, я таким бываю редко. Тогда вы не поверили, теперь торгуетесь… Молодцы, конечно. Но не на того напали!… Кто со мной торгуется, без штанов останется.