Ричард Длинные Руки – князь
Шрифт:
— Тогда, — сказал Барноэль, — мы проведем инаугурацию сегодня же вечером…
— Благодарю, — сказал я с запинкой, потому что сперва послышалось насчет консумации, я даже успел посмотреть на него зверем, но сообразил только через минуту, медлительный из меня эльф, ну да ладно, такая порода, зато надежная в некоторых местах.
Они некоторое время переговаривались друг с другом по поводу процедурных вопросов, а я напряженно думал, что браслет, конечно, ценный, жаль только, что все средства ускоренного передвижения, какие только пробовал: подземный вихрь, арбогастр, сам крылышками, странные порталы аббата Дитера,
Этот браслет едва ли не самый бесполезный, ну что толку, что смогу прыгать из племени Гелионтэль к этим и обратно? С другой стороны, если хорошо продумать, то можно попытаться обойти это правило. Надо узнать только, сколько эльфов нужно, чтобы кольцо их учуяло и сработало. Может быть, достаточно десятка, тогда я правдами-неправдами сманю их, к примеру, в охрану королевского дворца, и смогу скакать, аки козел, туды-сюды, туды-сюды…
Если, напомнил себе трезво, этот браслет хоть как-то сработает. Из меня еще тот эльф! Надежда лишь на то, что гаджету начхать на расу и вероисповедание.
Глава 15
У эльфов все-таки демократия: вечером состоялось общее собрание племени, абсолютным большинством голосов было принято решение зачислить меня в ряды племени и ввести в Совет Мудрых.
К тому же демократия настоящая, женщины и дети не голосуют, а у дураков голосов в несколько раз меньше, чем у нормальных. У членов Совета Мудрых еще и голоса всех умерших, погибших или пропавших без вести предков и родственников.
Я получил еще один отличительный знак, который сам рассмотреть не сумел, как ни пытался, но Барноэль заверил, что любой эльф увидит и сразу преисполнится ко мне почтением, а также в некотором роде поступит ко мне в распоряжение.
В каком роде, я выяснить не успел, пришли эльфы — распорядители праздников, пригласили на всеобщее ликование в честь воссоединения с Большой Родиной. Барноэль сообщил доверительно, что идет обсуждение установления памятной плиты в честь даты события, которое предположительно будет именоваться Явлением Чрезвычайного и Оберуполномоченного конта Астральмэля, посла Ее Величества королевы Синтифаэль.
— Польщен, — пробормотал я, — однако весьма неловко… Хотя в воспитательных целях, конечно, можно и даже необходимо. Только изобразите меня вот в такой позе… Левая рука в бок, а правая вот так… в этом месте… нет, лучше в этом! А нога одна на земле, а вторая попирает… Да, крепко попирает. Или даже вовсе опирается. Молодые эльфы должны учиться преданности делу, не забывать мыть руки перед едой и уши перед выходом в гости, а также быть патриотами и гуманистами!
Некоторое время они деловито обсуждали, как это лучше сделать, я хотел было посоветовать обратиться к специалистам, но вовремя вспомнил, что по части искусства изящного выше эльфов нет никого.
Вообще-то часто влипаю во всякое, бешено импровизирую, пытаясь спасти шкуру. Так было и с этим аменгерством, когда соврал насчет тайного союза с Асгральмэлем, но вылилось это в достаточно полезное сотрудничество с королевой Синтифаэль, а теперь вот неожиданно сработало и с этим потерявшимся племенем.
Когда я напропалую врал о тесном сотрудничестве людей и эльфов, это вообще-то белая ложь, в конце концов под моей загребущей действительно могут сосуществовать все расы,
Возможно, в будущем люди и эльфы сольются в одно человечество, не знаю, но политика у меня именно такая.
Одно только огорчает, и здесь ничего не узнал о связях Морданта с Карлом и его замыслами на будущее. Хотя, возможно, никаких связей нет, но я заяц уже битый, трусливый, настороженный, на все дую и любую неизвестность подозреваю в том, что вот сейчас меня по голове палкой…
— Да, — сказал я растроганно, — здесь мой мир, мое племя, мое родство с миром! Я покидаю вас, но мое сердце отныне и навсегда с вами.
Они вышли проводить меня всем Советом, что тоже честь, как я понял, я же не просто понятливый эльф, а теперь еще и член Совета, что понятливый из понятливых.
По-моему, эльфы тоже провернули довольно выгодную сделку, заполучив в свои ряды такого деятельного лося, уже начинаю приносить им пользу, я же тоже что-то выиграл… еще не понял что, но так, стратегически, как бы получаю некий доступ к древним тайнам, к эльфийскости, к их возможностям. Ну в какой-то мере, насколько человеческая грубость и неотесанность позволит…
Коня я отпустил, едва выехал на проезжую дорогу, где следы от копыт и тележных колес, а сам прошел вроде бы по нужному делу за придорожные кусты, выждал, чтобы никого в поле зрения, а оттуда уже взметнулся тощим и непривлекательным на вид и на вкус птеродактилем.
Снова подо мной поплыл красно-желтый ковер осеннего леса, самая красивая пора, когда деревья меняют цвет с юношески зеленого на яркий наряд лордов, но я напряженно всматривался вниз, словно вот так можно понять, что же сталось с мощной империей Карла, почему вдруг о ней перестали говорить как с ужасом, так и… вообще!
Возможно, все дело в том, что Карл — завоеватель, всего лишь завоеватель? Он сумел сплотить племена и народы, повел их в великий поход, пообещав небывалые сокровища, тысячи рабов и рабынь, земли и богатства… теперь я понимаю, как это работает и как это действует!.. однако захваченные земли просто грабил и шел дальше, как лесной пожар, а после его ухода люди вылезали из всех нор, спешно отстраивались…
Меня тоже все чаще называют Завоевателем, но я, в отличие от Карла, несу и высокую миссию, ну, надеюсь, что несу, даже уверен!.. У нас это крестовый поход за высокие моральные ценности, за святость, за милосердие. А кто против гуманизма — того на костер или просто голову с плеч, мы восстанавливаем церкви и строим монастыри — рассадники учености.
Потому, даже если бы мы ушли, осталось бы наше наследие, против которого долго бы пришлось бороться. Но после ухода Карла ничего не осталось, кроме руин и пепелища…
Но где он сам? Где ядро его неисчислимой армии?
Карл, если честно, великий полководец и политик, сумел из наследника трона крохотного королевства вырасти до императора, умело подчиняя соседей, занятых грызней друг с другом, всех умело заставил включиться в общую работу по захвату других земель, после чего повел войско настолько победно, что уже при одном его имени армии многих королевств предпочитали просто сдаться, зная, что в таких случаях Карл никого не карает, а просто включает в свое войско.