Ричард Длинные Руки — король
Шрифт:
Ноздри уловили дразнящий аромат жареного мяса, но веки пока плотно сомкнуты, досматриваю странный сон, кому-то усиленно втолковываю, что у Матфея сказано: Христос заявил, что он «...послан только к погибшим овцам дома Израилева». В Евангелиях не раз говорят, что он отказывался говорить с неевреями, а также запрещал своим ученикам общаться с самаритянами.
Все верно, это Павел сумел повернуть так, что проповедовать надо среди всех народов, это он создал учение, названное христианским, хотя Христос внес в него не так уж
Что-то Иисус мне нравится все меньше. Нашу христианскую веру создал Павел, а будь все во власти Иисуса, то его учение разделяла бы горстка иудеев, а Европа оставалась бы в язычестве и, хуже того, в диком варварстве, ибо научное мировоззрение было создано именно христианскими монахами.
Я наконец-то разомкнул веки, чувствуя, как истончаются голоса, а я из того мира перехожу в этот, где иные законы, более строгие, но все же понятные, и жить вообще-то можно, хоть и труднее.
Веселый голос донесся с другой стороны комнаты:
— Выспался?
Я повернул голову, Вирландина с распущенными волосами и в пеньюаре устроилась за столом, красиво закинув ногу на ногу так, что видно даже голень, в руке перо, но сейчас не пишет, смотрит на меня с веселым прищуром.
— На полжизни вперед, — заверил я. — Никогда так сладко не спал!.. Даже не представляю, что можно вот так... что ты со мной сделала?
Она вскинула брови.
— Я? Или ты со мной?.. Посмотри на следы своих лап!
Я посмотрел, покачал головой.
— Ух ты, какие загребущие... И это все я? С ума сойти... всего за одну ночь?.. Я как бы вообще орел... Еще больше уважать себя начну...
— А что, — спросила она, — разве такое возможно?.. Вставай, обед стынет.
— Обед? — переспросил я потрясенно. — Я спал до обеда?
— И очень крепко, — подтвердила она.
Через три дня я въехал в расположение лагеря Меганвэйла, войско отдыхает, накапливает мощь, только конные разъезды безостановочно снуют по окрестностям, перехватывая всех, собирая информацию и отсеивая ту, что может пригодиться.
Они же встретили делегацию от самого Торстейна, окружили и, выслав вперед одного быстрого конника предупредить нас, доставили в наш лагерь.
Я не стал выходить из шатра, наблюдал в щель за тремя рыцарями, двое остались в седлах, а третий слез с коня, обеими руками снял шлем, чтобы не проделывать это уже в моем присутствии, я видел, как окидывает острым взглядом лагерь измученных коней и усталых людей.
Я придирчиво смотрел, как он быстро пошел к моему шатру, поспешно отошел от входа, сел на лавку и принялся всматриваться в карту. Послышались уверенные шаги, строгий голос стражи, наконец полог отлетел в сторону.
Рыцарь вошел быстрый, бодрый, на третьем шаге легко преклонил колено и, вскинув голову, продолжал смотреть в мое лицо с веселым любопытством, что значит, преклонил колено как перед старшим по титулу, все-таки принц, но не перед сюзереном.
Я
— Если не ошибаюсь... сэр из рода Эрлихсгаузенов?
Он воскликнул радостно:
— Все верно, ваше высочество! Как вы узнали? Я барон Ставдер, племянник герцога Людвига Нью-ширского!
— Фамильные черты, — ответил я почти любезно, — да и фамильные цвета...
— Ваше высочество, я польщен, что они запали в вашу память!
Я не стал объяснять, что в моей памяти столько мусора, что вообще трудно отыскать что-то нужное, повел дланью.
— Поднимитесь, сэр, и рассказывайте, с чем прибыли.
Он поднялся так же быстро, словно подпрыгнул, ответил живо:
— У вас такой огромный лагерь, просто удивительно! Но лошади устали...
Я поморщился.
— Барон, у меня мало времени. С чем прибыли?
Он посерьезнел, сказал уже не так быстро:
— Мы бесконечно рады, ваше высочество, что вы успешно, как мы догадываемся, закончили свой северный поход! И вернулись целым и невредимым.
— Вернулся, — согласился я, — а также моя армия.
— Вид у нее изнуренный, — повторил он с той кротостью, что паче нахальства. — И люди к боям не готовы.
Я посмотрел на него холодно.
— Где вы узрели армию? Всего лишь конный разъезд, посланный впереди. Армия медленно двигается сзади, преодолевая распутицу. За спиной у меня надежный тыл, в королевстве Сакрант я коронован титулом кронпринца и объявлен наследником трона.
Он охнул, как бы радостно, сказал живо:
— Поздравляю, ваше высочество!
— Оставив Несокрушимую и Победоносную, — сказал я, — овеянную славой побед продвигаться в сторону Варт Генца, я промчался на своем быстром, как вы знаете, коне, и возглавил передовые отряды армии Меганвэйла.
Он сказал неуверенным голосом:
— Поздравляю, ваше высочество...
— Но по пути, — уточнил я, — заскочил в Брит-тию, где после гибели единственного сына короля Ричмонда эрбпринца Клавеля являюсь этим самым... да, эрбпринцем.
Он учтиво поклонился.
— Поздравляю, ваше высочество!
— Как вы догадываетесь, — сказал я доверительно, — я сразу же двинул всю армию Бритии на границу с Варт Генцем...
— Ваше высочество!
Я продолжал тем же тоном:
— Естественно, я не мог проехать мимо Гиксии, где я избран принц-регентом до достижения совершеннолетия семилетнего сына короля...
Он снова охнул и сказал совсем упавшим голосом:
— Поздравляю, ваше высочество...
— В самом деле? — спросил я. — Так вот, армию Гиксии я тоже двинул с востока на границы Варт Генца. То есть с севера подходит армия Бриттии, с востока — Гиксии, с запада закаленные в боях войска Меганвэйла... Ну, а Непобедимая и Победоносная, в боях познавшая сладость побед... когда разгромила наводившего на всех вас ужас Мунтвига, подойдет чуть позже.