Ричард Длинные Руки — курпринц
Шрифт:
Я перебил:
— Кое-кто — это насколько много?
— Ну, — ответил он стесненно, — это в самом деле очень немного, горстка, но среди них есть и очень важная фигура, которую не обойти…
— Кто же это?
Он снова огляделся по сторонам и ответил так тихо, что я едва-едва расслышал:
— Королева…
Я помолчал, как-то я о королеве старался не думать, хотя слишком много косвенных намеков указывает на ее странную заинтересованность.
— Настолько серьезно?
— Да, — ответил он шепотом.
— А как считаете
— Не все так просто, — ответил он с тоской.
— А что не так?
Он вздохнул, посмотрел на меня снизу вверх с долей недоверия во взгляде.
— Вы можете сказать, ваше высочество, что я передаю сплетни… во многом будете правы, однако в них слишком много такого, чего не опровергнуть…
— Например?
Он отвел взгляд в сторону.
— Мне очень неприятно такое говорить, поверьте, но слишком многие поговаривают, что курпринц Клавель не родной сын его величества. Более того, лица, близкие к окружению ее величества королевы, проговорились, что ее в свое время активно посещал граф Джонатан Сандерс. Да, был такой… хотя он есть и сейчас, но, когда их связь грозила выйти наружу, королева настояла, чтобы он удалился из дворца в свое поместье.
— Гм, — проговорил я, — то-то и мне кажется, сыновья короля должны быть покрупнее. Правда, второго я не видел, но этот Клавель… мелковат.
Он воскликнул обрадованно:
— И вы заметили?.. Как хорошо, ваше высочество, а то я ненавижу передавать сплетни.
— А второй сын? — спросил я.
Он вздохнул, лицо омрачилось.
— Вылитый король Ричмонд в молодости. Как по внешности, так и… повадкам. Пьет, гуляет, со всеми придворными дамами переспал, даже со служанками. Науку управления королевством изучать не желает, играет на лютне и собирает у себя музыкантов.
— Понятно, — сказал я задумчиво. — Лиутгарда, сестра Клавеля, совсем на него не похожа, а вот на отца… гм… и что из этого вытекает, на ваш взгляд?
Он развел руками.
— Если к власти придет Клавель, меня не просто отстранят, а, скорее всего, просто удавят. Клавель церемониться не любит, он всегда предпочитает простые решения. Он всех людей короля уберет и поставит своих.
Я покачал головой.
— Глен, вы какую-то чушь порете, уж извините!.. Клавель к власти если и придет, то через много-много лет, ибо король Ричмонд еще бодр, здоров и проживет долго. Да и как он придет, будучи замаранным предательством?
— Королева, — ответил он с тяжелым вздохом.
— Что с нею?
Он потупился.
— Как вы понимаете, она очень заинтересована, чтобы Клавель унаследовал трон как можно быстрее. Еще, по слухам, граф Сандерс начинает проявлять нетерпение. У него что-то там в имении не заладилось. К тому же армия Мунтвига все сожгла и разорила… в общем, он желает вернуться ко двору.
— Настойчиво?
— Да. Королева, как поговаривают, начинает нервничать.
— А на самом деле?
Он взглянул на меня в упор.
— Я
— Понятно, — обронил я. — Здесь этот граф Сандерс будет в чести… А что, королева в самом деле так уж мощно влияет на короля? Мне она не показалась сильной личностью.
Он вздохнул, покачал головой.
— Дело в том, что король слабее. А она всегда добивалась, чтобы Клавелю все доставалось лучшее. Насчет предательства, как бы вам это сказать… уже сейчас при дворе многозначительно поговаривают, что сотрудничество с Мунтвигом было мудрым ходом принца… заметьте, мудрым!.. Дескать, он сохранил армию, владения, не допустил разорения…
— А подразумевается, — сказал я, — что король Ричмонд поступил глупо, выйдя с войском защищать свое королевство?.. Ну да, побежденные всегда не правы.
Он посмотрел на меня с надеждой.
— Что делать, ваше высочество?
Я подумал, в затруднении пожал плечами.
— Глен, меньше всего на свете я силен в придворных интригах… и вообще придворных делах. Моя стихия — войны!.. А еще всякие новшества в масштабах королевств.
— Но вы подумайте, — сказал он торопливо. — У вас необычный ум, вам удается даже то, за что другие раньше не брались.
— Сомневаюсь, — буркнул я. — Но попытаться обещаю. Мне совсем не нужен в моем тылу внезапно возникший соратник Мунтвига… Ладно, пока прощайте, Глен. Берегите себя.
Я был уже у двери, когда за спиной раздался его вкрадчивый голос:
— Может быть… вам стоило бы…
Я обернулся, он стоит посреди комнаты и нерешительно разводит руками.
— Что? — спросил я почти сердито.
Он произнес беспомощно:
— Я даже не знаю, зачем вам это говорю, но я сейчас вспоминаю все ниточки… пусть они и вроде бы никуда не ведут…
— О ком вы?
— Линнетта Спрагинс, — выговорил он. — Правда, она живет далеко, в замке своего отца, лорда Руперта Спрагинса, это в двух сутках отсюда.
— И что она? — спросил я.
— Королева удалила ее от двора, — сообщил он, — приревновав к королю.
Я присвистнул.
— Правда? Вот уж не подумал бы, глядя на короля.
— Правда-правда, — заверил он. — Хотя, по слухам, между нею и королем ничего не было.
— Тогда почему?
— Королева, — ответил он тихо, — всегда слыла расчетливой и предусмотрительной. Вам это стоит учитывать тоже.
Я подумал, кивнул.
— Хорошо. Обдумаю, что вы рассказали, а вы пока… пакуйте чемоданы.
— Ваше высочество?
— Сундуки, — поправил себя я. — Суд уже заседает, обещают завтра-послезавтра вынести окончательный вердикт. Это значит, вам непременно нужно быть там.
Он отшатнулся.
— Может, наоборот? Собрать сундуки да вообще куда-нибудь в соседнее королевство? А желательно вообще в дальнее?
— Нет, — возразил я. — Зло разрастается, если ему не давать отпор. Мы должны как-то остановить… эти метастазы.