Ричард Длинные Руки — курпринц

Орловский Гай Юлий

В прошлый раз мелькнула поверхность земли, как она видится с высоты, как раз с той, на какой птеродактильствую, а это значит, что да, в самом деле зеркало все еще работает, но насколько хорошо, пока не знаю…

Жаль, остальное покрыто «туманом войны», а это остальное, конечно, практически весь мир, но, с другой стороны, все-таки я кое-где да побывал. Если могу, сосредоточившись, всматриваться в те места, где ступали мои конечности, так что от зеркала польза будет, хоть и не ахти…

Важно, что научился сжимать до размеров карманного,

чего не знают эльфы… Хотя, возможно, хорошо знают, это я занесся, но зачем им карманное? Если же нужно вдруг перенести из зала в зал… а слуги на что?

С раковиной, клеткой и прочими древностями разберусь на досуге, если он будет у такого крупного государственного деятеля, что то у эльфов, то у принцесс, а его армия топает сама по себе.

Но если будет, то как только, так сразу.

Глава 8

Такую армию незаметно не проведешь, но я сделал все, чтобы ее размеры остались в сравнительной тайне. Конники Норберта перехватывают всех, кто мог бы сообщить о нас другим, заставляют присоединяться к обозу, а тех, кто противится, рубят на месте.

Так за первую неделю прошли, избегая соприкосновения двигающимися навстречу крупными соединениями армий Мунтвига. Дальше двигались все так же настороже, слишком много отдельных отрядов рыскают по разоренному королевству, сжигают опустевшие деревни, пока народ прячется по лесам.

Иногда приходилось двигаться через леса, к счастью — редкие, с множеством широких полян, хотя и с проклятыми оврагами, часто заросшими травой такой густой и высокой, что и не определишь издали ее глубину.

Первые две недели вообще двигались только по ночам, а днем располагались в лесах.

Я сверился с картой и сказал с облегчением:

— Все, можно менять порядок. Тут за сотни миль нет скоплений войск, крупные города в стороне. Теперь идем днем.

— И так, — спросил Палант жадно, — до самого Генгаузгуза?

— Да, — сказал я. — Видимо.

— Вся империя вздрогнет, — сказал он гордо, — когда возьмем в осаду столицу! Или удастся захватить штурмом?

— Посмотрим, — ответил я.

Он спросил с потрясенным видом:

— Еще не знаете? Я думал, у вас всегда есть план…

— Мудрость в том, — сказал я наставительно, — чтобы решиться отказаться от великолепного плана в пользу великолепнейшего! Понял?

Он прошептал в суеверном восторге:

— Значит, у вас все планы просто великолепные?

— Палант, — сказал я с укором, — не выведывай, а то решу, что работаешь на Мунтвига! А может, в самом деле работаешь?.. А ну посмотри своими бесстыжими в мои кристально честные! Чего это у тебя они забегали, как мыши при виде кота?

Он взмолился:

— Ваше высочество! Да я только… Все-все, бегу работать!

Я проводил его властным взглядом правителя, пусть убирается, пока не сообразил, что у меня никакого плана вообще нет и что-то не наклевывается.

Я двинулся в глубину империи Мунтвига потому, что

не могу сидеть и ждать, когда вся мощь нашествия обрушится, как вода из прорвавшейся плотины, и разольется подобно половодью, которое не понятно, как и удерживать. А когда вот так, то часть своих сил Мунтвиг повернет, чтобы идти за нами и раздавить наглых вторгателей…

Форсированными маршами и с короткими остановками на отдых вышли на плато Горелых Трав, а там в двух днях пути Зондерсгаузен, столица королевства.

Данные картографии я подтвердил глазомером с высоты: от границы с Бриттией до столицы всего две недели форсированного марша.

— Отдых в полумиле от города, — велел я, — а мы тем временем нанесем визит местному королю.

Альбрехт поклонился с легкой улыбкой.

— Местному…

— Что? — спросил я сердито. — Барон, вы еще не мятежник?

— Еще нет, — ответил он серьезно. — Просто мне понравилось выражение.

— Ах, — передразнил я, — выражение ему понравилось. В поэты метите? Какое вам понравилось? У меня их есть много!

— Местному, — повторил он со вкусом. — Местному королю.

— И что?

— Да так, — ответил он. — Мы вот идем, простые принцы, герцоги и графы, простите, что и графов вроде себя туда же присобачиваю, а перед нами короли поднимаются с тронов и стоят в ожидании… Ну, не так явно, но любое королевство вздрагивает под тяжелым маршем нашей армии…

Я смотрел настороженно.

— Пусть даже так. И что тут смешного? Идет война! Не до соблюдения придворных этикетов. Во всяком случае, не всех тонкостей.

Он огляделся по сторонам, мы одни в шатре, спросил тихонько и с интересом:

— Мне просто интересно…

— Ну-ну?

— Сколько будете ломать комедию с этими принцами? Не пора ли объявить себя королем?

Я посмотрел на него волком.

— И сразу связать себе руки? Нет уж, буду держаться. К тому же симпатии любого человека всегда на стороне слабейшего, не замечали? А тут сошлись в смертельной схватке император и всего лишь принц!

Он покачал головой.

— Но королевской короны не избежать.

— Пусть, — ответил я, — но у Создателя, я уверен, есть тайный стратегический замысел, чтобы не спешить с нею. И я верю, что он все рассчитал правильно.

Альбрехт сказал тихонько:

— Я даже догадываюсь о некоторых подводных камнях…

— Каких?

— Почему пока нельзя становиться королем, — сказал он. — Ваше высочество, мне нужно проверить прямо сейчас, как идет снабжение армии фуражом.

— Идите, граф, — сказал я. — Думаете, я их не вижу?

На той стороне широкой реки раскинулся крупный город, дома вырастают прямо из воды, как показалось, однако этот крутой берег по всему городу облицован камнями. Все дома прижаты вплотную друг к другу, хотя и не в линию, то один выступает вперед на несколько дюймов, то другой, но это не портит вид, напротив, придает некий живой ритм.