Ричард Длинные Руки – лорд-протектор
Шрифт:
– Дорогая Лоралея, все с ног сбились, вас ищут!
– Неправда, – ответила Лоралея звонким, как у веселого жеребенка, голосом, – все знают, где меня искать.
– Неправда, – согласился граф со вздохом, – это я так, пытаюсь в начале разговора реализовать свое мужское превосходство.
Она удивилась:
– Зачем? Разве вам его надо доказывать? Ваша превосходство и так видно за милю!
Он хохотнул польщенно:
– Спасибо, милая леди… Я бывал здесь раньше, Ришар в порядке содержит коней и саму конюшню, но теперь скажу честно: никогда она так не
Она кивнула смирно застывшей служанке.
– Бабилла, иди пока и подготовь цветные ленты… Граф, просто я вдруг увидела дивную красоту этих удивительных существ, самых прекрасных на свете, полюбила их и… стараюсь для них сделать все, чтобы им было хорошо!
– Гм… я потрясен…
– Мне пришлось уволить прежнего конюха, – сказала она трагическим голосом, – не мог даже определить конскую хромоту! Я говорю, вон та лошадь кивает, а это значит, что у нее болит нога! Да не та, на которую кивает, она всегда кивает на здоровую… Если, конечно, передняя, а когда болит задняя, на нее просто старается не вставать, облегчает… Он погонял ее по кругу и, представляете, подлец, говорит, что все в порядке!
– Галопом? – уточнил Трояндер.
– Шутите? – ответила она с возмущением. – Как будто при галопе можно определить хромоту!
– Верно, – подтвердил он и посмотрел на нее с великим интересом. – Хромоту можно выявить, только когда шагом или рысью, и не по кругу, а по прямой. Выгнали?
– С треском, – ответила она решительно. – Велела гнать плетью! Человека можно заставить страдать, но как можно мучить лошадь?.. Видно же, что когда болят обе передние, лошадь в стойле старается выставить их дальше вперед попеременно! Если болят обе задние, то делает ими короткие шаги, будто связанные… Я уже все знаю о конях, я люблю их, и они меня полюбили.
Он вздохнул завидующе.
– Вижу… Я смотрю, у вас больше белой масти… Но им сложнее подобрать выпас, чтобы не болели.
– Только при перекорме, – возразила она с мягкой улыбкой, – и в солнечные дни! А когда облака, то любую траву едят и очень хорошо себя чувствуют. Правда, нам достались в наследство кони с белыми отметинами на ногах и белыми копытами, видите, а у них всегда слабый копытный рог. И еще под щетками чаще появляются мокрецы… Эй, Джонс, иди посмотри на Серебристого!.. Не видишь, у него начинаются колики!
Парни, что чистили дальнее стойло, побросали лопаты и бросились к указанной лошади.
Трояндер поинтересовался быстро:
– А что даете при коликах?
– Отвар белладонны, – сообщила она, – есть еще несколько трав, но те слабее. Но самое лучшее, конечно, сразу сделать хорошую очистительную клизму. Вон посмотрите на того красавца!.. Когда у него случились сильные колики, так я сама поставила ему клизму! Три ведра теплой воды – и все как рукой сняло!
Трояндер охнул, глядя на нее в ошеломлении и восторге. В дверях конюшни мелькнула тень, граф Ришар с двумя гостями вошли, беседуя, Трояндер обернулся и учтиво поклонился.
Ришар поинтересовался любезно:
– О чем беседуете
– Гм… – ответил Трояндер, – говорим о красоте природы, о божьих созданиях, о несравненной красоте лошадей в поэзии…
Лоралея отмахнулась.
– Да ну ее, поэзию. Я рассказывала любезному графу, как ставила очистительную клизму нашему лучшему жеребцу. Он тогда здесь все залил, а мое промокшее платье пришлось выбросить, так воняло…
Ришар застыл с открытым ртом, к щекам прилила жаркая кровь. Голос его конфузливо дрогнул, когда он сказал просительно:
– Ну что ты, дорогая…
Лоралея вскинула брови в изумлении.
– Что-то не так?
– Гм, все так… но… ты бы лучше с гостями о чем-нибудь женском…
Она изумилась еще больше.
– Так ведь лошади – самое интересное на свете! О чем еще можно?
– Ну, – проговорил он нерешительно, – о нарядах…
Она воззрилась на него в изумлении, а граф Трояндер поймал ее обе руки и припал толстыми губами к ее пальцам в почтительнейшем поцелуе.
– Дорогой Ришар, – сказал он очень серьезно, – я получил несравненное наслаждение от беседы с вашей очаровательнейшей женой. Несравненнейшее! Как она разбирается во всех породах, как точно умеет определить, какие корма лучше для каких пород и в какое время года!.. Граф, вы обладаете величайшим сокровищем, так что цените…
Граф Ришар конфузился, разводил руками, но я видел, что в глубине души не просто доволен, а счастлив. Трояндер, а также оба гостя Ришара смотрят с такой завистью, что темнеют, как грозовые тучи. Лица вытягиваются, в глазах тоска, у них жены просто отдельные люди со своими делами и заботами, щебечут о тряпках и безделушках, и хотя образцовые супруги и заботливые матери, но чего-то недостает, душа ноет, как будто ее грызут невидимые миру злобные червячки…
А у графа Ришара, известного лошадника, жена, которая любит и знает лошадей едва ли не больше самого графа. Везет же этой сволочи!.. Кстати, везет как-то несправедливо.
Я уже видел по их потемневшим лицам, что графа сочли обладателем этого сокровища незаслуженно. Хватит с него и лошадей…
– Милая, – сказал Ришар ласково, – ты не забыла, что сейчас в большом зале менестрель Сладкий Голос исполняет изысканнейшие баллады? Даже короли в восторге от его новых творений…
Лоралея отмахнулась.
– Да ну их в жопу, эти баллады. Что в них хорошего? Когда-то слушала, нравилось… Но сейчас вижу, ерунда. Ты иди, дорогой, а мы с графом договорим про коней. Он их тоже любит…
Ришар сказал язвительно:
– Но теперь он занимается рыбным промыслом! Ха-ха…
Трояндер сказал обидчиво:
– Рыба, кстати, хороша на любом пиру! Даже на императорском столе она идет как главное блюдо.
– Дорогой друг, – сказал Ришар тепло, – это я так, дразню по старой дружбе! Мы же с вами росли вместе.
Они раскинули друг другу объятия, расцеловались, оба как будто даже всплакнули, благородные люди легко пускают слезу в отличие от грубых простолюдинов, затем граф Ришар повернулся к своим спутникам: