Ричард Длинные Руки – лорд-протектор
Шрифт:
– Бобик, – сказал я, – ты где, толстомордик?
Бобик не ответил, а когда я сделал еще несколько шагов, он проступил из сияния, уставившись в стену. Сразу насторожившись, я взял в руку молот, в другую – болтер, и так начал приближаться на цыпочках.
– Что там?
Бобик не ответил, мол, все ж понятно, сам смотри, его коричневые глаза не отрывались от блестящей металлической поверхности.
– И что? – спросил я.
Бобик ткнулся в стену носом. Раздался негромкий щелчок, словно переломили сухую палочку. В стене наметился прямоугольник, исчез, я охнул, различив, что
Я обалдело оглянулся на Бобика.
– Это что же… без тебя меня бы не впустили?
Бобик радостно гавкнул и первым вбежал в проем. Я шагнул следом, за спиной дверь опустилась, отрезав меня от блестящей полосы тоннеля.
Вспыхнул свет, впереди уже не такой широкий тоннель, но лучше отделан, сводчатый потолок блестит, как укрупненные пчелиные соты, стены из металла, на высоте моей груди тянется ряд знаков. Пальцы зачесались от желания попробовать, пощупать и потыкать, вдруг что заработает, но удержался, могут оказаться и механизмами саморазрушения, хотя вряд ли поставят вот так на виду, доступными для всех…
Еще одна дверь, я приготовился искать кнопки и генерировать пароли допуска, но примчался прыжками Бобик, что-то обнюхивал, поотстав, и дверь медленно раздвинулась перед ним.
Совсем обалдевший, я шагнул за Псом, только крикнул ему вслед:
– Ты там ничего не включай… пока!
Эта дверь из толстой стали, к тому же, если чутье не врет, непростой стали. Если это вообще сталь.
Дверь так же медленно закрылась за моей спиной, а я ошалело смотрел вперед и по сторонам, очутившись в неком подобии подземного ангара не то для дирижаблей, не то для подлодок, размером с «Титаник».
Тусклый свет медленно набирает силу, словно аккумуляторы никак не могут проснуться после многовековой спячки. Бобик, ликующий, что больше ничего не запрещаю, исчез далеко впереди. Спешит все посмотреть и обнюхать, пока хозяин не позвал обратно, да это ладно, лишь бы никакое говно не ел, а то собаки все найденное рассматривают как законную добычу.
Взгляд выхватывает из сумрака все новые сооружения, я наконец сообразил, что мимо тянется ряд платформ, их тут десятки, а вот там впереди даже две крытых, настоящие вагоны.
Похоже, это просто депо, вон запасные платформы, вагоны, склад готовых к укладке рельс. Если случался где сбой, как я понимаю, на место тут же выезжали ремонтники, быстро заменяли вагоны, а то и укладывали новые рельсы взамен поврежденных.
Вконец изголодавшись, я создал ломоть сыра, только его пока и умею, если не считать кофе, слопал и на усталых ногах торопливо заканчивал осмотр, поднимаясь по мосткам на самый верх и время от времени опускаясь в глубокие шахты под ангаром депо.
Думаю, здесь есть подъемники, но я не отыскал и лазил, как обезьяна по лианам, хотя больше был похож на бегемота, старающегося походить на обезьяну. Ну как если бы обезьяны вырастили в своей стае детеныша бегемота, он бы, конечно, лазил по лианам, но по-своему, по-бегемотьи.
В самом конце, когда собрался возвращаться, отыскал нечто похожее
– Возвращаемся, – велел я Бобику твердо. – На сегодня хватит! Мы еще вернемся. Ведь Тоннель – моя личная собственность, эти дураки сами отказались от долевого участия.
Он весело прыгал вокруг, подтверждая, что вообще все дураки, кроме нас двух, даже Зайчик не такой уж и умный, это же все-таки лошадь, хоть и поумнее остальных.
На обратном пути дверь открываться отказалась. Я и прикладывал к ней ладонь, и называл свои титулы, и уверял, что свой, разве по мне не видно, и даже, скривившись, назвал себя Избранным, хотя шепотом и оглядываясь, чтоб даже стены не услышали такого позора.
Примчался ликующий Бобик, хотел прыгнуть мне на шею, дверь в это время нерешительно дрогнула и ушла в дверной проем. Бобик радостно гавкнул и бросился вперед. Я торопливо шагнул следом. Наверное, у начальника этой станции был пес, хозяина которого задолбало всякий раз поднимать задницу из кресла и открывать двери, вот и настроил автоматику таким образом, чтобы пса пропускали, когда тот прибежит проведать хозяина.
По дороге обратно отыскали еще одну дверь, уже на противоположной стороне. Я едва тащился, хотел оставить проверку своего имущества на потом, но Бобик уже шмыгнул в проход, быстрый, как мышь.
Похоже, здесь некий склад, где тоже в огромном, как ангар для самолетов, помещении ждут своего часа запасные платформы, пара вагонов с крышей, а также сложены рельсы.
Я жадно осматривал рельсы, ликование уступило место разочарованию, на всю Армландию не хватит, даже ветку до Вексена не протянуть, тут же ругнул себя за жадность и неслыханные притязания: получил на халяву мед, так мне еще и ложку побольше, нет, еще больше и поглубже…
В конце ангара обнаружил будку оператора, как я ее назвал. На этот раз Бобик не смог подсказать, как в нее забраться, но я сумел, а там внутри долго таращил глаза на цветные значки на стене. Если это панель управления, я бы расположил эти закорючки на пульте, то есть на столе, так удобнее…
…с другой стороны, кто сказал, что оператор в каждый должен тыкать пальцем? Мог пользоваться пультиком дистанционного управления, как развалившийся на диване перед ящиком фанат футбола, мог вообще включать и переключать мысленно, чего стоит вживить в мозг чип… или хотя бы повесить на ухо?
Глава 10
Пес выбежал из тоннеля, в самом деле Адский: черный и с багровыми глазами, в которых плещется море расплавленного металла, но, пугая камнерубов, ринулся проверять котел с остатками супа и сразу стал своим и понятным.
Я из последних сил старался выглядеть бодрым и свежим, полным сил, как надлежит могущественному лорду, на лице триумфальное выражение победителя.
Камнерубы смотрят со страхом и ожиданием. Я отряхнул ладони, в первом ряду мастер Маргулер. Он поспешно поклонился, перехватив мой взгляд. На его лице я уловил сильнейшее смятение и нечто похожее на впервые проступившее уважение.