Ричард Длинные Руки – маркиз
Шрифт:
Бернард наконец оглянулся в мою сторону. На суровом лице я с облегчением заметил одобрение.
– Молодец, – заметил Бернард. – Ты хорош с мечом! Почитай, всех гарпий побил ты.
– А… сколько их было?
– Три.
– А… кони, что кони?
Бернард отмахнулся:
– И кони, и эти двое, что рядились под людей…
Я передернул плечами, спросил жалко:
– Что, все это… нечисть?
– Не все, – успокоил Бернард, – телега, к примеру, настоящая.
Ланзерот проехал мимо, бросил холодновато:
– Все, закончили. Дик, держись у телеги, а ты,
Бернард сказал довольно:
– А почему нет? Видно же, что сюда проникают только мелкие твари. Да и те в открытую идти страшатся.
– У них могут быть другие цели, – сказал Ланзерот трезво. – К примеру, проникнуть как можно дальше. Составить карту. Узнать наши слабые стороны. Вернуться и подготовить вторжение. К тому же, Бернард, тебе ли не знать, что еще десять лет тому подобные твари так далеко не проникали вовсе.
Оба поехали вперед, ни один не оглянулся на месиво из разрубленных тел. Рудольф и Асмер сбросили телегу лжеторговцев на обочину, Рудольф остался поджигать ее, дабы огнем выжечь скверну, а Асмер повел мимо повозку с мощами. Я смотрел ошалело, все уже забыли про то, что их жизни висели на волоске, что минуту назад рубились яростно с порождением ада, дрались остервенело, рубили, убивали…
Это что же, такая жизнь для них привычна?
Еще встретили целый отряд хорошо вооруженных всадников. Во главе настоящий рыцарь, по крайней мере герб на щите, а за ним в два ряда бородатые лохматые мужчины. В правой руке рыцарь держал настоящее рыцарское копье острием вверх. Чуть ниже острого наконечника трепетала по ветру синяя тряпочка. Завидев повозку, запряженную шестью не худенькими еще волами, заметно оживились. Мне очень не понравились их откровенно жадные взгляды, а когда я представил, что вот так будут смотреть на принцессу, раздевая ее глазами, бешенство поднялось из таких темных глубин, о которых я даже не догадывался.
Рудольф теперь держался ко мне ближе, прошептал:
– Дик, не ярись.
– Да я молчу.
– Зато морда твоя орет, аж лопается.
Я подумал, что оруженосцу не положено кричать громче господина, выпрямился, хотя надо бы, наверное, сгорбиться. Ланзерот ехал впереди, я смотрел на чужаков, как мне казалось, бесстрастно, но пальцы как будто сами обхватили рукоять молота. Ланзерот остановил коня, копье тоже острием вверх, но я ощутил, что он вот-вот просто отбросит его в сторону, а в руке окажется смертоносный меч.
Отряд по знаку их предводителя остановился. Рыцарь выехал навстречу Ланзероту. Он был высок и хищно красив, как по-своему красив волк перед стадом овец. Темные волосы падают на плечи, темное от солнца лицо дышит силой и отвагой.
– Сэр, – сказал он весело, – у меня нет времени на долгие переговоры. Вы без боя отдаете свой груз, коней и оружие. А взамен получаете жизнь.
Я ожидал, что Ланзерот ответит что-то высокомерное и надменное этому наглецу, однако наш рыцарь лишь вскинул руку, подавая нам знак, в мгновение ока отбросил копье и выхватил меч… все, как я и представил, его конь одним могучим прыжком оказался рядом с предводителем отряда.
Рудольф и Асмер снова оказались быстрее меня, но Бернард опередил всех, рубил и крушил уже рядом с Ланзеротом. Я метнул молот, поймал и метнул снова. А в третий раз замахнулся, но оглядел поле схватки ошалелыми глазами и сунул обратно в раскрытую седельную сумку.
Священник выпрыгнул из повозки, молитвенник в руках, быстро наклонялся к павшим. Повозка съехала на обочину, объезжая трупы и перепуганных коней. Ими умело управляла принцесса. Лицо ее было бледным, решительным, но без капли страха или отвращения.
Я слез с коня, как и Асмер, осматривали трупы, собирая оружие. Мы оба проморгали момент, да и Ланзерот с Бернардом и Рудольфом проворонили, когда один из трупов, как мы считали, вдруг подскочил прямо с земли, ухватил моего коня за стремя, дернул и в мгновение ока оказался в седле. Это был тот самый рыцарь, глава отряда. Меч Ланзерота лишь оглушил его на пару секунд и вышиб из седла, сейчас цепкие руки уже успели ухватить поводья, и вряд ли мы догнали бы, у меня конь не так силен и обучен, как у Ланзерота или Бернарда, но легконог и быстр…
Я, совершенно не думая, что делаю, ухватил вора за сапог и дернул с такой злостью, что рыцарь снова слетел с коня, как будто его сдуло. Я бросился к нему с кинжалом в руке. Рыцарь лежал на спине, руки раскинуты. Меч вылетел от удара о землю и блестел в трех шагах от головы.
Я упал сверху, одной рукой пытался приподнять забрало, но искореженное железо не подалось. Попробовал просунуть лезвие в щель, сзади донесся громкий крик:
– Дик!.. Не смей!
Ланзерот на полном скаку остановил коня рядом. Конь встал на дыбы, заржал гневно и ударил по воздуху копытами.
– Почему? – крикнул я.
– Пусть сперва покается! – прокричал Ланзерот.
Я тряхнул поверженного рыцаря, железная голова вяло качнулась. Сквозь щели для глаз были видны опущенные веки. Я тряхнул сильнее, одно веко чуть приподнялось, Я отшатнулся от вида закатившегося глазного яблока.
– Он без сознания!
– Нельзя убивать, – крикнул Ланзерот, – не дав покаяться перед смертью!..
– Его душа и так пойдет в ад, – возразил я, злой за попытку кражи своего коня.
Ланзерот перекрестился, голос был суровым:
– Кому в ад, кому в чистилище – решает Господь Бог.
Я задержал руку с кинжалом. Лезвие уже проникло через щель и касалось века наглеца, который хотел завладеть принцессой. Чуть нажать, стальное острие войдет в глаз и поразит мозг. Мерзавец умрет быстро и без мучений. Но душа его будет вечно гореть в аду. Вечно! А если успеет покаяться, то, возможно, ему в страшных муках придется пробыть всего несколько сот лет. Или тысяч. Все пустяки в сравнении с вечностью.
Я поднял голову, Ланзерот смотрел сурово.