Ричард Длинные Руки – пфальцграф

Орловский Гай Юлий

Я быстро отошел, а Патрик открыл глаза и, отыскав взглядом леди Беатриссу, сказал торопливо:

— Леди… вам нельзя возвращаться…

Все насторожились, Макс и Будакер одновременно бросили ладони на рукояти мечей и огляделись, как в синхронном плавании. Леди Беатрисса спросила испуганно:

— Что… что случилось?

— К графу Хоффману подошел большой отряд. Он… самовольно впустил их. И… захватил ваш замок. Гробовая тишина, леди Беатрисса вскрикнула:

— Он посмел?

— Это не все, — прошептал Патрик.

— Что еще?

— Он объявил вас

изменницей…

Она вскрикнула в ужасе и негодовании:

— Он же клялся в вечной дружбе!

Никакие клятвы перед женщиной не обязательны, подумал я, потому что женщина — не человек. Но смолчал, слушая рассказ Патрика, как воины графа неожиданно оказались в замке и сразу учинили жестокую расправу…

— Как неожиданно? — прервала она. — Это не был штурм?

Патрик покачал головой:

— У Саксона было достаточно людей, чтобы отразить любой штурм. Да и справиться с теми, кто остался… а осталось не так уж и много. После вашего внезапного… убытия все постепенно разъехались. Но кто-то предал… иначе как вошли незамеченными среди ночи, когда на стенах только караульные, да и те не дремали?… Саксон даже в постели не расставался с мечом, из-за чего над ним смеялись. Зато теперь уложил троих, а потом, раненный, куда-то уполз. Остальные же почти все погибли в постелях. Потом замок начали грабить, мне удалось улизнуть…

— Правильно сделал, — похвалил я. — Остаться и погибнуть в схватке — это красиво, кто спорит, но куда важнее было предупредить нас. Иначе мы попали бы в ловушку. Ты спас жизнь своей госпоже, Патрик! Ну, заодно еще и нам, что для тебя не так и важно, но что-то значит для нас.

Он посмотрел на меня со смешанным чувством, еще не зная, ненавидеть за узурпаторство или же поблагодарить за спасение. Ничего не придумав, закрыл глаза и сделал вид, что потерял сознание. А может быть, и в самом деле потерял.

За этим небольшим леском, как я помню, откроется грандиозная панорама ухоженных деревень и замка на холме. Я велел слезть с коней и расположиться на отдых. И запретил строго-настрого приближаться даже к опушке, чтобы из замка не увидели отблески на блестящих доспехах.

Из-за деревьев я наблюдал за притихшим замком, приближая изображение до головокружения и тошноты. Донжон, две башни и обе стены выглядят целыми и неповрежденными, но иначе и быть не могло: не землетрясение же вторглось, а всего лишь ублюдок граф Хоффман, который ограничится тем, что изнасилует женщин, сдавшихся мужчин заставит присягнуть себе, а своих верных людей поставит охранять ворота и все подступы к замку.

Хуже то, что подъемный мост опущен, а ворота распахнуты. Прежде всего это говорит о том, что граф готов помериться силами с нападающими. Это не значит, конечно, что всем позволят войти: как только десяток нападающих вбегут в ворота, решетка тут же рухнет, ворвавшихся перестреляют со стен из арбалетов и луков, а оставшихся по ту сторону стены забросают камнями, зальют горящей смолой, попросту перебьют из луков, пользуясь преимуществом в численности.

Замок на каменистом холме подсвечен

заходящим солнцем, весь как из червонного золота, торжественный и красивый. И очень тихий, даже стяг графа Хоффмана на верхушке главного здания не шевелится, обвис тряпкой.

— Затих, — сказал за моей спиной сэр Макс. — Ждет.

— Нас? — спросил я.

— Может, и нас. Хотя вряд ли… Здесь такая драчка начнется за кресло верховного лорда… Я подумал, покачал головой:

— Вряд ли здесь.

— Почему?

— Здесь решалось, — объяснил я, — когда леди Беатрисса была на месте. Все условились, что кого выберет, того и признают хозяином всех ее необъятных земель. А сейчас, вон Патрик рассказал, многие лорды сразу же начали покидать замок.

— Полагаете…

— Да, — сказал я, — все спешат в свои владения. Кто начнет укреплять оборону в ожидании смутного времени, а кто и попробует половить рыбку… Но этот замок нам все равно нужен.

Он посмотрел на меня с уважением:

— У нас мало людей. Полагаете, сумеем захватить?

— Не сомневаюсь, — ответил я. — Придумать бы как.

За спиной зашелестели легкие шаги, словно приближается танцующим шагом лесная балерина. Я оглянулся на леди Беатриссу.

— Тревожно? Успокойтесь, это дело мужчин. Набирайтесь сил. Как там ваш драконыш?

— Это и ваш, — ответила она сухо. — За ним присматривает сэр Будакер. Меня сейчас тревожит моя дочь. Конечно, я не думаю, что граф Хоффман может причинить вред ребенку, но все-таки…

— Да-да, — сказал я торопливо, а Макс часто-часто закивал, — никакого сомнения нет, вашей дочери ничего не грозит. Все-таки граф хоть и сволочь, но рыцарь, хоть и… гм…

Она вздохнула:

— Я понимаю, надо бы думать о замке, но у меня все мысли о дочери. Все-таки тревожно. Не успокоюсь, пока не увижу ее целой и невредимой.

ГЛАВА 11

Я до треска черепных костей вспоминал устройство замка, но ничего важного для нас припомнить не мог. Добротные стены, широкий и глубокий ров, заполненный водой до краев, подъемный мост, очень широкая привратная башня, надежные укрытия для стрелков, укрепленные связки бревен наверху стен… Плюс, конечно, сам донжон, похожий на обтесанную скалу.

— Леди Беатрисса, — сказал я тихонько, — что-то мне не верится, что в вашем замке нет подземных ходов.

Она вздрогнула, даже отшатнулась, глядя на меня с испугом.

— Что? Подземные ходы?

— Да — ответил я ласково, — подземные.

— Кто вам такую чушь сказал?

— Сам придумал, — похвалился я. — По чуши я всегда самый первый. И самый главный. Так как насчет подземных?

Она покачала головой: — Никаких подземных ходов в моем замке нет.

Голос звучал твердо, чересчур твердо. Я вздохнул, посмотрел на замок, леди Беатрисса тоже смотрела на его высокие башни.

— Жаль, — ответил я. — Очень жаль. Тогда нам придется вернуться. Одно дело въехать в замок, ворота которого откроются перед вами, другое — штурмовать с двадцатью человеками стены, которые защищают двести человек. Ну пусть сто.