Ричард Длинные Руки – рауграф
Шрифт:
Священник поднял голову. Я понимал, что он видит. Юноша смотрит на него чистыми, честными глазами. Сказать, что держаться надо всю жизнь, это ужаснет любого. Сказать, что продержаться надо год, – ужаснет такого вот юного, ибо для него год – вечность, в то время как для него, старого, годы летят, как опадающие по осени желтые листья.
– Ты видишь, что Зло сильнее, – ответил епископ негромко. – Да и все это видят. Потому люди слабые… а точнее – простые, охотно становятся на его сторону. Простые люди всегда ищут сильного, чтобы встать под его руку, под его защиту. И так было всегда… Но
Я пробормотал:
– Не понимаю. Как, сталкиваясь с жадностью, похотью, обманами и предательством – Добро может уцелеть?
Епископ сказал почти властно:
– Укрепись духом, сын мой. Несмотря на все победы Зла… во все века и во всех странах и народах, мы все-таки есть? Ты не можешь не сказать, как мы все еще есть… ведь Зло безжалостно? И будь у него силы, оно бы уничтожило нас всех? Как добро, честь, благородство, верность – так и самих носителей этих понятий? Подумай над этим.
Я успел ощутить холодок, небо распахнулось, я в стотысячную долю секунды успел поклясться, что выдержу, не сокрушусь под ощущением нечеловеческой мощи, и звезды разбежались в стороны, в пустоте возник, как краеугольный камень мироздания, величественный храм, стены сложены из массивных глыб серого гранита, но я прошел сквозь них, как через силовое поле, душа замерла от ощущения величия места и собственной ничтожности, я успел увидеть исполненные суровости колонны, поддерживающие свод, высокие окна, похожие на перевернутые остриями кверху рыцарские щиты… Окна из цветных стекол чистых тонов: ярко-красные, синие, зеленые и оранжевые, никаких оттенков, на гладкий паркетный пол падают цветные тени, свод расписан аллегорическими фигурами, а впереди, по дорожке между рядами простых деревянных кресел…
Меня выдернуло обратно в тот мир, как рыбу, заглотнувшую крючок. Я схватил воздуха, сердце бешено колотится, поперхнулся, ибо новый воздух ни к чему, видение посетило снова лишь на долю секунды.
Епископ проговорил медленно:
– Сын мой… тебе было видение?
– Если бы я мог понять, – прошептал я, – что я зрел… Слишком огромно… Отец, как мне вернуться?
Епископ долго думал, голос его прозвучал почти нерешительно:
– Рискну предположить… только предположить, что тебя вызвал в этот мир именно дьявол. Если хочешь, чтобы я назвал имя, изволь – сам Сатана.
Я отшатнулся:
– Но зачем?
– Не знаю… Не знаю. Но одно несомненно… чтобы совершить подобное, нужна Высшая Мощь. А она есть только у самого Господа Бога и… у Сатаны.
– Но почему это не дело рук… другой стороны? – спросил я. Я все не мог назвать Бога. – Или кого-то из его ангелов?
Он покачал головой.
– На этот раз не поверишь ты…
– Я готов поверить всему.
– Ты не поверишь, – повторил он, – но у тебя нет…
– Чего нет? Второй головы?
– У тебя нет… ангела-хранителя!
– Ага, – сказал я. – Мне это, правда, уже говорили, но я как-то не особо тревожился. Я, значит, один-единственный человек на всем белом свете, который без ангела?.. А это значит, что я сам какая-то немыслимая гадость…
Он кивнул с убитым видом.
– А как насчет беса?
Он покачал головой.
– Можешь не плевать через левое плечо. Там ничего нет. И никого.
Я чуть повеселел.
– Хорошо. То же самое равновесие, только ядреных запасов на обеих плечах поменьше.
Он снова покачал головой. Глаза его смотрели в мое лицо с беспредельной жалостью.
– Ты… не понимаешь?.. Бес нужен для искушения людей.
Я смотрел в слезящиеся глаза, и вот теперь мне стало страшно.
– Что вы хотите сказать?
– Пока ничего… с определенностью, – ответил он. – Но наши святые мужи предрекали в своих видениях, что в этом году в мир явится… Антихрист.
В комнату во время нашего разговора то и дело заглядывали священники, простые монахи, даже рыцари в железе, разве что с непокрытыми головами.
Один священник наконец приблизился, кашлянул деликатно, обращая на себя внимание. Епископ наконец поднял на него взгляд:
– Что тебе, отец Варлаам?
– Ваше Святейшество… В городе ликование, горожане уже заполнили площадь перед церковью. Если не отворить ворота, их выдавят!.. Все жаждут увидеть мощи святого Тертуллиана, прикоснуться к раке, испросить благословения…
Епископ произнес слабо:
– Приходы… оповещены?
– Да, – ответил священник ликующе. – Тайными тропами из города ушли наши люди с радостной вестью, что отныне сам святой Тертуллиан охраняет благочестивый Зорр…
Я переступил с ноги на ногу, сделал осторожный шажок назад. За плечами короля Карла – более современные и понятные мне формации общества. И, как сказал епископ, это силы Тьмы выдернули меня в этот мир. А кто выдернул, тот сможет и задвинуть. Мне надо драпать в земли, занятые Тьмой. А там поговорить с магами…
Дальняя дверь с грохотом распахнулась. Вошел седой священник в белой сутане. Длинные волосы падали на плечи, морщинистое лицо застыло.
– Ваше Святейшество…
– Что? – спросил епископ слабо.
– Смиренно прошу простить, что я столь бесцеремонно…
– Говорите, отец Гарпаг.
Священник тянул паузу, его тяжелый взгляд прошелся по мне, как асфальтовым катком. Епископ заколебался, сделал слабое движение пальцами.
– Этот человек… нам не друг, но и не враг. Кем станет… зависит и от нас тоже. Говори.
«Хрен я стану на чью-то сторону, – подумал я зло. – Цивилизованному человеку неча встревать в драки дикарей».
Священник поклонился снова.
– Да, завтра все равно узнают… Ваше Преосвященство, у меня язык не поворачивается… Благородный король Арнольд не успел получить известия о прибытии святых мощей! Перед угрозой войны и разорения края войсками жестокого Конрада он поступил как христианин, хоть и не как воин… Возможно, наша церковь причислит его к лику святых, но рыцари и простые люди проклинать будут не одно столетие… Он ответил королю Конраду, что приказывает всем своим баронам, вассалам и всем войскам признать Конрада правителем Алемандрии. А сам уходит в леса и пещеры, где будет вести скромную жизнь отшельника и вопрошать Господа Бога о вечных истинах…