Ричард Длинные Руки – вице-принц
Шрифт:
— Да, это мое желание. Весьма, надо признать, крепкое. До предела искреннее. Однако это та роскошь, которую пока что позволить себе не могу.
— Почему? — спросил я.
Он криво усмехнулся, с некоторым презрением взглянул мне в глаза.
— Боюсь, вам не понять. Вы прекрасный военачальник, но не правитель. Правитель старается избегать войн, а я понимаю, что вы в своем ослеплении и взбешенности способны повернуть северные войска и ввести их в Сен-Мари, и тогда многократный численный перевес будет у вас. Начнется долгая кровавая война. Лорды горды и упрямы, будут
— И что? — спросил я. — Пат? Боевая ничья?..
Он кисло поморщился.
— Конечно же, я предпочел бы раздавить вас сейчас, пользуясь вашими непростительными промахами в политике и управлении большими территориями. И, если бы это можно было сделать одним движением, я бы сделал.
— Как и я, — заверил я. — С огромным удовольствием.
Он вздохнул, произнес с огромным сожалением:
— Но раздавить вас я могу только ценой большой крови и немалых усилий. Потому повременю до тех пор, пока вы сами сунете голову в петлю и взберетесь на скамейку. Уже зная вас, не сомневаюсь, что это будет скоро. Потому сейчас… да… вынужденное перемирие… вызванное временной невозможностью вести боевые действия.
Я спросил быстро:
— На каких условиях?
— Каждый делает свое дело, — ответил он. — Я занимаюсь королевством Сен-Мари, а вы отправляетесь на север, где схлестнетесь в героической битве с таким же… в общем, себе подобным мерзавцем.
Я спросил с подозрением:
— И что намерены делать в мое отсутствие?.. Если бы я пошел на такую сумасбродную сделку?
Он пожал плечами.
— Ничего особенного. Все останется так же, как и было. Я не люблю волновать народ переменами. А самое важное, к чему я так стремился, вы сделали за меня.
— Что я сделал за вас? — спросил я настороженно.
— Я с момента вступления на престол, — сказал он, — старался преодолеть усиливающийся раскол страны и вернуть в ее пределы Брабант и Ундерленды.
— А-а, — сказал я, — ну, насчет Брабанта помню. Когда вы вероломно, пользуюсь властью короля, пытались выдать замуж мою сестру за какого-то из ваших дураков?
Он нервно дернул щекой.
— Во-первых, он не дурак, а приличный рыцарь из очень хорошей семьи с прекрасной репутацией. А во-вторых… вы разве не так постоянно поступаете, когда нужно оставить чей-то замок и земли в своих руках?
Я поморщился.
— Ладно, некоторые вещи делаем похожие, но это ни о чем не говорит. Хорошо, мы можем разграничить наши полномочия на бумаге и скрепить подписями?
— Я сторонник таких договоров, — ответил он. — Но… нужно ли это?
— Ну-ну, — поторопил я.
Он ответил бесстрастно:
— Мы оба стремимся и будем стремиться изменить равновесие в свою пользу. Так что никакие договоры не помогут. Просто сейчас наши интересы совпадают… на начальном этапе.
— Хорошо, — сказал я. — Так и поступим.
Я посмотрел
— Еще одно…
— Да?
Он сказал холодно:
— Для спокойствия в королевстве, что важно для вас еще больше, чем для меня, я бы предложил вам обращаться ко мне «Ваше Величество». Понимаю, как вам неприятно, однако… во-первых, все равно скоро отбываете навстречу Мунтвигу, а во-вторых, страна увидит, что никакого раскола, никакой войны, всем нужно трудиться, а не собираться в разбойничьи шайки. А лорды забудут о надеждах на автономии.
Я сказал с новым приступом безнадежной ярости:
— Как будто не распустите вожжи!
Он покачал головой и ответил с циничной усмешкой:
— Я объявлю, что в нашу договоренность входит закрепление существующего положения в стране.
— Хорошо, — сказал я зло, — жрите каштаны, которые я натаскал для вас из огня!
Он ничего не ответил, холодно поклонился не как король принцу, а как равный равному, но этого никто не видит, и направился к двери.
Я смотрел ему в спину с холодной злостью и чувствовал, что меня побили по всем статьям. Я в самом деле и объединил Сен-Мари, приструнил особенно оголтелых и наглых лордов, отрицавших королевскую власть, многим вообще срубил головы и отнял земельные владения, и вот теперь все это отдаю Кейдану.
Он уже взялся за дверную ручку, когда остановился и медленно повернулся. На лице раздумье, проговорил неспешно:
— Кстати, еще одна мысль…
Я сказал зло, чувствуя новые неприятности:
— Что?
— Возьмите обе армии, — посоветовал он, — эти, турнедские.
Я сказал резко:
— С какой стати? Они здесь охраняют…
— На мой призыв охранять бухту и флот, — ответил он, — дадут войска герцоги и верховные лорды Джералд Бренан, Джеймс Гарфильд, Уильям Дэвенант, Томас Фуллер… Если обе турнедские армии уйдут через Тоннель на север, то сен-маринским лордам не будет острой необходимости держать наготове дружины в замках и крепостях.
Я подумал, поинтересовался:
— А охрана побережья?
— Вместо растянувшихся, — пояснил он, — вдоль береговой полосы отрядов велю поставить сигнальные вышки. Достаточно кучи хвороста и наскоро сколоченной вышки с двумя наблюдателями, чтобы подать сигнал всем на много миль вокруг. Думаю, это можно будет поручить герцогу Вирланду Зальскому, опытному полководцу, у которого своя армия в пять раз больше моей… Кстати, забыл сказать, все те земельные пожалования, что вы раздали своим сторонникам, останутся в их распоряжении.
— Почему?
Он посмотрел с холодным презрением, как на недоумка.
— Вы уничтожили самых ярых противников твердой власти короля. Как вы понимаете…
— Вам это на руку, — закончил я. — Какие еще идеи, о которых недоговариваете?
Он криво усмехнулся.
— Вы правы, есть идея блокировать Тоннель с этой стороны. И вы тогда вместе со всеми войсками остались бы на той стороне.
— Значит?
— Ничего не значит, — ответил он высокомерно. — Я не сказал, что я принял эту идею, хотя она весьма соблазнительна.