Ричард Длинные Руки – вице-принц
Шрифт:
— Но не все из возможных, — обронил я.
— Ваше высочество?
— Люди в подвале, — напомнил я. — В янтарных гробах.
Его брови полезли вверх, а в глазах проступило изумление.
— Ого, вы успели и о них узнать?..
— Это было легко, — сказал я с надлежащей скромностью.
— Я вас недооценил, ваше высочество.
— Меня часто недооценивают, — согласился я великосветски, — что и понятно, я же красавец… И что вы о них узнали?
Он развел руками, на лице проступило выражение
— Увы…
— Значит, немного, — определил я.
— Если отбросить шелуху слов, — сказал он резче, — то я не узнал ничего. Они для меня остаются людьми в янтарных гробах. Нет упоминаний в древних рукописях, фолиантах, записях мудрецов или великих чародеев, даже отголосках легенд…
— Возможно, — сказал я, — это простые люди, о которых и упоминать не стоило?
Он нахмурился, переспросил:
— Просто чья-то родня?
— Да, — ответил я. — А сами по себе они ничто.
Он произнес медленно:
— В любом случае эта задача мне пока что не по зубам. Каждый день ищу способы, как их оживить, но пока тщетно.
— А надо ли, — пробормотал я. — Проснутся в чужом мире через сотни, а то и тысячи лет… Хотя, конечно, плевать нам на их чувства. Куда важнее, что можем узнать от них полезного. Ну так как разрушать города одним ударом, сжигать посевы простым плевком, сдувать целые армии в пропасть, убивать и расчленять без опасения, что дадут сдачи…
Похоже, он уловил сарказм, но не понял к чему, ответил серьезно:
— Да, они могут знать много полезного. А если упрутся и не заходят делиться тайнами, в подвалах замка есть пыточная камера. И тоже, кстати, оборудована неплохо.
— Разносторонний у нас хозяин, — согласился я. — Кстати, что у вас за ранг такой, если лорд сажает вас за один стол, а не отсылает обедать со слугами?
Он ухмыльнулся.
— Я сразу могу сказать, кто замышляет что-то против него, а кто нет. Для этого нужно быть рядом.
— Практичный у нас хозяин, — обронил я. — Когда полезно, то о сословных различиях можно и забыть… И что он услышал обо мне?
— Что увидел, — ответил он. — Искреннее желание помочь отстоять замок от приближающихся войск Мунтвига. К хозяину у вас даже доброе отношение, как ко всякому, кто на вашей стороне. А лендрманн Флитвуд к вам расположен как к великому воину и завоевателю, так и к политику…
— Гм, — сказал я, — а вы?
Личфильд развел руками.
— Сами видите. Я впечатлен. Весьма впечатлен. Я просто не думал, что кто-то может быть великим воином и… магом! Такое встречалось только в старых легендах, но кто поручится, что там все правда?.. Во всяком случае можете считать меня среди своих восхищенных поклонников.
Я зевнул и сказал скромно:
— Спасибо. Видимо, пришло время все-таки заснуть. На сон грядущий вредно наедаться жизнью.
Он
— Спокойных снов, ваше высочество. День без ссор — крепкий сон. Спите сном праведника!
— Разве, — пробормотал я, — праведник может спать спокойно?
Глава 17
С утра я принимал разведчиков Норберта, рассказывающих о движении войск Мунтвига, их снаряжении, экипировке, воинской выучке, соотношении конных и пеших, что еще лучше я мог бы им рассказать сам, томился и ждал подхода своей армии, что идет навстречу Мунтвигу тоже тремя гигантскими клиньями.
Личфильд проводил все дни в высокой башне, по ночам остроконечную крышу охватывало зловеще-багровое сияние, и с опускающихся туч время от времени в самый шпиль била ослепительная молния.
Леди Квиллиона Шелкоперая, изредка встречаясь со мной, явно сдерживает смех, рвущийся из нее, опускает голову и проскальзывает мимо.
Однажды я успел ухватить ее за руку, кисть покрыта царапинами и ссадинами, не говоря уже о кровоподтеке у плеча. Она резко обернулась с таким видом, что вот-вот ударит или зашипит по-кошачьи и прыгнет мне в лицо.
Я от неожиданности тут же выпустил, но успел спросить:
— Что с вами, леди Квиллиона?
Она ответила дерзко:
— Ничего, милорд. Все в порядке, милорд! Наслаждайтесь жизнью, милорд.
— А чего ржешь? — спросил я сердито. — Что во мне не так?..
Она пыталась удержать лицо серьезным, но фыркнула так, что из обоих ноздрей вздулись полупрозрачные пузыри соплей и едва не вылетели ей на грудь.
Смутившись, она быстро вытерла лицо платком, но тут же расхохоталась:
— Ой, не могу!.. Как вспомню лицо Амоны…
— Это кто?
Она с широчайшей улыбкой на лице всмотрелась в мои глаза.
— Ах да, вы даже имени не спросили?
— Это кто, — поинтересовался я, — та раскованная леди, что пришла к одинокому мужчине в спальню?
Она скривила личико в насмешливой гримаске.
— Ах-ах, вы такой скромный?.. Но ее можно понять. Маг Личфильд убеждал нас стать его помощницами, вот Амона и решила сперва накопить в себе магическую силу…
— Понял, — сказал я. — А ты?
— У меня ее достаточно, — заявила она нагло, — мне осталось только мастерство немного подшлифовать.
В этот же день, обходя внизу крепость, я нечаянно наткнулся на тихий уголок, где вдали от людских глаз она подшлифовывала то, что назвала мастерством.
Похоже, раз за разом повторяет отбрасывающее заклятие, мечтая, как по одному ее жесту громадного и закованного в стальные доспехи противника отшвырнет, как щепку. Понятно, всякий раз отшвыривало ее, хотя заклинание произносила верно, судя по результату.