Ричард Длинные Руки – воин Господа
Шрифт:
– Я тебя оставлю здесь, – пригрозил я.
Арнольд встретил нас у входа. Его быстрые глаза скользнули по гербу на щите Сигизмунда, цепким взором охватили всю его ладную фигуру и чистое преданное лицо, остро взглянули на меня.
– Странный вы простолюдин, сэр Ричард, если у вас в вассалах конты благородных кровей… Что будет дальше? Идите за мной, друзья.
На Гугола он внимания не обратил, хотя я видел цепкий взгляд, которым он разом охватил тщедушную фигуру. Сигизмунд тащил коней за мной, я шел за королем, на всякий случай обнажил меч и взял молот в другую руку. Арнольд двумя ударами огнива воспламенил
Арнольд шел впереди с пылающим факелом, за спиной сопел Сизигмунд, кони звонко цокали копытами по камню. Пол ровный, хоть и в выбоинах, но чувствуется, что стесывали крупные неровности старательно, всюду. Под ногами угадывалась какая-то трещина, что бежит впереди меня ровная, похожая на узкую траншейку…
Сердце мое начало колотиться чаще. Я еще не понял, что же взволновало мои рефлексы, они здесь умнее меня, наклонился, пальцы коснулись глубокой борозды. Под ногами в камне прорезана борозда. А в шаге от нее… нет, в двух шагах еще одна. Идут вместе, строго параллельно, не сближаясь и не отдаляясь одна от другой. Я бы сказал, что здесь когда-то были рельсы, которые потом растащили, ведь в хозяйстве нужнее мечи, топоры, подковы, доспехи… но такая идея слишком абсурдна. Скорее здесь по этим выемкам катились колеса тяжело груженных телег, не натыкаясь на стены, не сходя с курса…
Но все равно во рту стало сухо, а сердце щемило тоской. Все же это какой-то технологический скачок, достаточно странный, если учесть, то сейчас руду добывают простыми кирками и выносят в корзинах на плечах.
Глава 19
Мы двигались довольно долго, и везде стены почтительно держались одна от другой на той же дистанции, а пол оставался ровным. Правда, два-три раза приходилось обходить глыбы, но это явно выпавшие из свода, как и мелочь, что хрустит под ногами.
Наконец воздух посвежел, поплыли запахи свежей листвы, птичьего помета. Оранжевый свет факела вырвал из темноты густую массу леса, а когда Арнольд подошел вплотную, я увидел густые заросли орешника.
Факел вспыхнул под ногами, рассыпался искрами. Я помог затоптать, теперь увидели за густой зарослью искорки света. Я взвесил в руке молот, решил не привлекать внимания, ступил вперед и пару раз взмахнул мечом. Лезвие не рассекало зеленые ветви, это не мой прежний меч, изготовленный гномами, а ломало, как будто я бил по ним оглоблей. Я вздохнул, прошел вперед и проломил дорогу на открытое место. Дальше зеленая долина, много кустарников, деревья, холмы с лысыми вершинками, далеко слева угадываются крохотные домишки небольшого селения.
Сигизмунд и Гугол вывели коней, остановились в почтительном ожидании. Мы с королем прошли чуть вперед, он царственно простер длань в сторону горизонта.
– Прямо и прямо… на юг. Три недели…
– Вы говорили, четыре, – напомнил я.
– Мы прошли гору насквозь, – пояснил он. – Если бы и дальше вот так по прямой, то всего неделю бы до той заветной пещеры… Увы, на пути будут реки, болота, непроходимые чащи. Так что…
Я насторожился раньше Арнольда – внизу послышались голоса. По едва заметной тропке поднимался огромный ворох хвороста, только позже я рассмотрел под ним изможденного мужчину в лохмотьях. Следом за ним шла моложавая женщина, одетая в чистое, но пронзительно бедное платье. И хотя они оба смотрели под ноги, я отчетливо видел на их лицах следы голода и лишений.
Оба опирались на толстые суковатые палки. Мужчина дышал хрипло, с натугой, иногда поворачивал голову, чтобы взглянуть на женщину. У нее за спиной мешок, она иногда срывала верхушки трав, которые считала целебными или полезными, бросала в мешок. Через каждые два-три шага они останавливались, переводили дух.
Я слышал, как мужчина сказал, задыхаясь:
– Еще чуть… десять шагов, не больше, а там дорожка идет вниз, дорогая. Крепись, дети подрастают. Скоро они смогут сами собирать хворост…
Женщина сказала тихо:
– Бедный Хегерт… Сними вязанку, отдохни.
Мужчина постоял, опираясь о палку, крупные капли пота стекали по лицу и срывались на землю.
– Если я сниму, то уже не смогу снова поднять… Сейчас еще чуток… И пойдем… Эх, если бы нам удалось увидеть короля Арнольда!.. Подумать только, три тысячи золотых монет за его поимку… Это обеспечило бы не только нас, но и наших детей и внуков…
Я чувствовал, как вздрогнул Арнольд. Мужчина и женщина находились всего в пяти-семи шагах от нас, но смотрели себе под ноги, я опустил королю руку на плечо, сам ужасаясь своей дерзости, и заставил его присесть за кусты.
Женщина ахнула:
– Хегерт, как тебе не стыдно!
– Дорогая, – ответил он виноватым голосом, – что делать, у меня силы иссякают с каждым годом. Ты вдвое моложе меня, ты останешься одна с малыми детьми… мое сердце за вас обливается кровью.
Она сказала с жаром:
– Пусть лучше я вся обольюсь кровью, чем по моей вине прольется хоть капля крови этого самого благородного из людей! Он пожертвовал всем, что у него было. Он отдал все, только бы не лилась наша кровь, он спас страну от разорения…
Мужчина возразил устало:
– Прости меня за малодушие. Но у меня семья, отвечаю за нее я… К тому же многие считают, что король Арнольд просто убоялся сражения. В бою он может погибнуть, а так он где-то спрятался. Уверен, что он увез и казну с собой. А теперь под именем богатого купца купил где-нибудь роскошный дворец, завел себе наложниц…
– Я не хочу тебя слушать! – сказала женщина гневно. – Пойдем, Хегерт, ты просто устал. Отдохнешь – тебе будет стыдно за свои слова.
Хегерт вздохнул, сделал шаг, упер палку на шаг дальше, снова сделал шаг. Наконец они достигли высшей точки тропы, там еще раз перевели дух и начали удаляться.
Арнольд поднялся, я вздрогнул, глядя на его лицо. Оно излучало свет, яркий и чистый, словно внутри горела свеча и озаряла его изнутри.
– Она сказала, – проговорил он, – что я отдал все… Но она не права. Теперь я понял, почему Господь так упорно не принимает мою жизнь… Я еще не все отдал!
– Ваше Величество! – вскрикнул я.
Он раздвинул мощными дланями кусты, вышел на тропу.
– Остановитесь! – прогремел его сильный голос.
Хегерт и его жена испуганно оглянулись. Арнольд пошел к ним, величавый и царственный. Испуганные, потрясенные, они разом опустились на колени. Он снял с их плеч хворост и мешок, отшвырнул в сторону.