Риф, или Там, где разбивается счастье

Уортон Эдит

— Мисс Пейнтер говорит, тебе известно, где Оуэн.

— Да, по этой причине я и просила вас о встрече, — сказала Софи просто, непринужденно и не колеблясь.

— Мне казалось, он обещал тебе… — остановила ее Анна.

— Обещал; но он нарушил свое обещание. Я подумала, что следует сказать вам об этом.

— Благодарю, — неуверенно проговорила Анна. — Он покинул Живр этим утром, не сказав ни слова. Я последовала за ним, потому что боялась…

Она снова замолчала, и девушка докончила за нее фразу:

— Вы боялись, что он догадался? Так он и догадался…

— Что ты имеешь в виду — о чем догадался?

— О том,

что вы знаете нечто, о чем он не знает… нечто, что заставило вас радоваться моему отъезду.

— Ох… — простонала Анна. Если бы ей хотелось еще более сильной боли, то сейчас она ее испытала. — Это он сказал тебе об этом? — запинаясь, спросила она.

— Он не говорил, потому что я его не видела. Я держу его на расстоянии — я уговорила миссис Фарлоу не пускать его. Но он написал мне о том, зачем приходил и что хотел сказать, — вот как это было.

— Бедный Оуэн! — вырвалось у Анны. Несмотря на собственные страдания, она почувствовала его боль.

— И я хотела просить вас, — продолжала девушка, — позволить мне увидеться с ним, потому что, конечно, — добавила она тем же странно бодрым голосом, — не могла этого сделать без вашего согласия.

— Увидеться с ним? — Анна пыталась собрать испуганные мысли. — Какой в этом смысл? Что ты можешь ему сказать?

— Хочу рассказать ему правду, — ответила Софи Вайнер.

Женщины посмотрели друг на друга, и Анна отчаянно покраснела.

— Не понимаю, — запинаясь, проговорила она.

Софи помолчала мгновение, затем тихо проговорила:

— Не хочу, чтобы он думал обо мне хуже, чем я того заслуживаю…

— Хуже?

— Да… чтобы он думал так же, как вы думаете сейчас… Я хочу, чтобы он точно знал, что произошло… а затем распрощаться.

Анна в изумлении и замешательстве не знала, что и думать.

— Не будет ли это хуже для него?

— Услышать правду? По крайней мере так будет лучше для вас и мистера Дарроу.

Услышав имя Дарроу, Анна быстро подняла голову:

— Меня волнует только мой пасынок.

Девушка бросила на нее удивленный взгляд:

— Вы же не имеете в виду… вы не собираетесь порвать с ним?

Анна почувствовала, как сжались ее губы:

— Не думаю, что есть смысл говорить об этом.

— Знаю! Это я виновата, что не умею сказать так, чтобы вы меня услышали. Вы говорите иначе, находите нужные слова. Мои слова раздражают вас… я прихожу от этого в ужас и говорю еще большие глупости. Вот почему недавно я не смогла ничего сказать вам… ничего объяснить. Но сейчас обязана, даже если вы очень этого не хотите! — Она сделала шаг ближе, качнулась вперед тонкой фигуркой в страстной мольбе: — Выслушайте меня! То, что вы сказали, ужасно. Как вы можете говорить о нем таким голосом? Неужели не понимаете: я уехала, чтобы ему не пришлось терять вас?

Анна холодно взглянула на нее:

— Ты говоришь о мистере Дарроу? Не знаю, почему ты думаешь, что, уедешь ты или останешься, это как-то скажется на наших с ним отношениях.

— Вы имеете в виду, что бросили его — из-за меня? О, как вы могли? Значит, вы не любили его по-настоящему!.. И все же, — неожиданно добавила девушка, — вы должны меня выслушать, иначе будете еще больше сочувствовать мне!

— Я очень сочувствую тебе, — сказала Анна, ощущая, будто железная рука, стискивающая сердце, немного ослабила свою хватку.

— Тогда почему вы не выслушаете меня? Почему не попытаетесь понять? Все совершенно не так, как вы себе воображаете!

— Я никогда не осуждала тебя.

— Я думаю не о себе. Он любит вас!

— Мне казалось, ты пришла поговорить об Оуэне.

Софи Вайнер как будто не слышала ее:

— Он никогда не любил никого другого. Даже в те несколько дней… Я все время это понимала… что я его не волную.

— Пожалуйста, ни слова больше! — воскликнула Анна.

— Знаю, вам должно казаться странным, что я все это говорю. Это шокирует вас, оскорбляет: вы считаете меня бесстыдной. Да, это так, но не в том смысле, как вы думаете! Я не стыжусь того, что любила его, — нет; и не стыжусь того, что рассказываю вам об этом так откровенно. Это оправдывает меня… и его тоже… О, позвольте рассказать, как это случилось! Он пожалел меня: понял, в каком я положении. Я знала, что он испытывал ко мне только сочувствие. Видела, что он думает о ком-то другом. Понимала, что это только на неделю… Он никогда не морочил мне голову… я желала хоть раз быть счастливой — и думать не думала, что могу осложнить ему жизнь.

Анна молчала, не в силах издать ни звука. Она едва ли понимала смысл слов девушки, только чувствовала их трагический накал; но сознавала, что стала свидетельницей такой страсти, какой сама никогда не испытывала.

— Сочувствую, — сказала Анна и, помолчав, спросила: — Но зачем ты говоришь мне все это? — Снова помолчала, затем воскликнула: — Ты не имела права позволять Оуэну любить тебя!

— Да, не следовало. По крайней мере, после того, что произошло потом. Если бы все пошло иначе, я могла бы сделать Оуэна счастливым. Вы были так добры ко мне — я хотела остаться у вас! Вы, верно, скажете, это отягчает мою вину: что я посмела вообразить, будто имею право… Но теперь все это не имеет значения. Я не увижусь с Оуэном, пока вы того не пожелаете, мне хотелось сказать ему то, что я пыталась сказать вам; но вам видней: вы тоньше чувствуете. Только вы должны помочь ему, раз я не могу. Он очень переживает… страдает…

— Знаю! — воскликнула Анна с дрожью. — Что я могу сделать?

— Вы можете уехать в Живр — сейчас, немедленно! Так Оуэн не узнает, что вы поехали следом за ним. — Софи протянула к Анне стиснутые руки. — И можете послать за мистером Дарроу — возвратить его. Нужно убедить Оуэна, что он ошибся, а ничто другое его не убедит. А потом я найду предлог — обещаю! Но прежде всего он должен увидеть собственными глазами, что для вас ничего не изменилось.

Анна стояла неподвижно, угнетенная и подавленная. Пылкость девушки опустошила ее, как ветер.

— Неужели мне не достучаться до вас? Однажды вы поймете! — умоляла Софи, и слезы стояли в ее глазах.

Анна заметила это, и в горле у нее перехватило. И вновь рука, сжимавшая ее сердце, как будто ослабла. Она хотела найти нужное слово, но не могла: в душе ее царили тьма и ожесточение. Все так же молча она взглянула на девушку.

— Я верю тебе, — неожиданно сказала она, затем повернулась и вышла из комнаты.

XXXII

От мисс Пейнтер она отправилась в свою квартиру. Служанка, присматривавшая за квартирой, была осведомлена о ее приезде и приготовила гостиную и спальню, разожгла там камин. Анна, отказавшись от ее помощи, закрылась в спальне. Она замерзла, была без сил и, сняв шляпку и пальто, опустилась на колени у камина и протянула руки к огню.