Риф Скорпион (cборник)
Шрифт:
Я изучил расположение верфи. Дорога проходит через ворота, рядом с которыми расположена контора и цеха, и ведет прямо к пирсу, идущему вдоль кромки косы. Справа несколько стапелей. Там строятся два баркаса для ловли креветок. Слева судоподъемный эллинг. После всех и всяческих испытаний «Балерина» будет, конечно, причалена к пирсу. Проблема со сторожем разрешима. Если я подгоню грузовик прямо к яхте и оставлю фары включенными, он не увидит, как они выйдут из задней двери.
Мастер оставил мне фонарь, тряпки и все прочее, что надо для уборки. К полуночи я чисто прибрал каюту. Потом погасил свет и растянулся
Мы спустили яхту на воду в начале второго на следующий день. Я провел в трюме целый час, стараясь обнаружить признаки течи, но все было в порядке. После того как испытания на верфи были закончены, я вместе с прикомандированным ко мне рабочим верфи вывел ее на моторном ходу по подходному каналу, против течения, и поставил паруса.
Бриз поднимал довольно крепкую зыбь. Я погонял яхту туда-сюда, позволяя ей кренговать, чтобы выяснить, нет ли в корпусе трещин. Когда мы вернулись, я снова поработал насосом в трюме. Через пять минут было совершенно сухо. «Радость моя», — подумал я, с нежностью глядя на нее с пирса.
Ни в утренних, ни в вечерних газетах так и не появилось сообщений о том, что тело обнаружено.
Когда верфь закрылась, я отогнал грузовик на пирс и перенес снаряжение на яхту. Все работы были закончены, и я попросил представить мне утром счет.
Я просмотрел карты и отложил те, что не понадобятся при плавании по заливу. Потом включил радио, поймал Даблью-Даблью-Ви, дождался сигнала точного времени и пустил хронометр. Через некоторое время передали прогноз погоды: на западе залива умеренные восточные и северо-восточные ветры.
Я выключил свет и прилег. В каюте было жарко. Я слышал плеск воды о корпус яхты. Сначала было приятно, а потом я вспомнил о коротышке, который где-то там, внизу. Сколько у нас времени? Мне, наконец, удалось отогнать от себя мысли о трупе, и я снова пытался представить себе Маколи, с тем же результатом, что и раньше: он вроде как и не существовал вовсе, Я поймал себя на том, что опять думаю о ней.
Сел на койке и закурил, злясь на самого себя. Напомнил себе, что мне платят за то, чтобы я вывез Маколи из дома живым, а не за то, чтобы я лежал здесь и думал о его жене.
Хорошо, Я вывезу его. У меня есть план. Все может получиться, если только меня не убьют. А как быть с ней? Этого я еще не придумал.
Что, если я назначу ей свидание на пляже, и она там пересядет в грузовик? Это может сработать, если она сумеет оторваться от них настолько, что успеет пересесть ко мне, прежде чем они нас увидят. Но если они увидят, нам конец. Грузовик — машина отнюдь не скоростная. Они почти наверняка следуют за ней на двух машинах. Они нас убьют.
Они профессионалы, мы любители. Надо придумать что-то стоящее. Я придумывал план за планом и тут же браковал их. Наконец я понял, что надо делать. Часы показывали начало пятого утра. Теперь уже не уснуть. Я встал и пошел на конец пирса. Снял часы и шорты, прыгнул в воду и поплыл в сторону подходного канала. Вволю наплававшись, я вернулся, уселся нагишом на кокпите «Балерины», закурил и стал смотреть, как розовеет небо на востоке. Сегодня последний день. Если все будет в порядке, завтра в это время мы будем в море.
Глава 8
Припасы привезли на грузовике в начале десятого
В одиннадцать часов я увидел, что на верфь пришли два незнакомых человека в легких полосатых костюмах и панамах. Оба курили сигары. Мастер подошел к ним, видимо, спросить, что им нужно. Потом они стали ходить по верфи. Подходили по очереди к каждому рабочему, говорили с ним минуту-другую и шли к следующему.
Вдруг они пошли прямо ко мне. Я как раз поднимал с пирса моток линя, чтобы отнести его на борт. Выпрямляюсь и жду, когда они подойдут. По-моему, я их никогда прежде не видел.
— Мистер Бертон только недавно приехал, — говорит им мастер. — Не думаю, что он может его знать.
— А в чем дело! — спросил я, стараясь придать своему лицу непроницаемое выражение. Мне стало страшно. У одного из них, того, что покрупнее, блондина, что-то было в руках. Фотография.
Он протянул ее мне.
— Вы когда-нибудь встречали этого человека? — спрашивает.
Беру фотографию, а сам чувствую, что он и второй тоже смотрят не на нее, а мне в лицо.
Я сделал вид, что внимательно разглядываю фото. Потом вернул его.
— По-моему, нет, — говорю. — А что он натворил?
— Обычная полицейская проверка, — отвечает он. — Мы ищем людей, которые его знают.
Я покачал головой.
— Увы, мне он не знаком.
— Все равно спасибо, — говорит.
Они ушли. Поднимаюсь на борт с мотком линя подмышкой, но, вместо того чтобы убрать его, с трудом доползаю до каюты и валюсь без сил на кушетку. Вытираю пот с лица. Просто ужас, до чего ухватисто они работают. Они наверняка нашли его всего несколько часов назад, а у них уже фотография. И, конечно, не одна. Масса полицейских ходит с этим фото по порту и показывает всем подряд. Причем фотография прижизненная, а не снимок раздувшегося, неузнаваемого трупа.
«Надо быть дураком, чтобы не догадаться об этом, — подумал я. — На коротышку наверняка есть досье в полиции, с фотографиями и всем прочим. Наверное, они опознали его по отпечаткам пальцев. Но дело не в этом. Кристиансен тут же узнает его по этой фотографии».
Я отбросил от себя черные мысли. Они начнут искать Мэннинга, который уехал в Нью-Йорк. А через двенадцать часов нас здесь не будет. Все равно мне было не по себе. Я закончил погрузку припасов, пошел в контору и выписал чек за обслуживание на верфи. Потом заправил яхту топливом, заполнил водяной бак. В полдень смолк стук молотков: рабочие разошлись по домам: суббота.
Я заправил ходовые огни, съездил за льдом. Теперь судно было готово к отплытию. Оставалось только ждать.
Это давалось мне с трудом. Чем дальше, тем труднее. Ровно в пять в будке у ворот зазвонил телефон. Я вошел туда и закрыл дверь.
— Билл, — тихо сказала она. — Я ужасно боюсь. У вас все готово?
— Все готово, — говорю. — Послушайте, мне сначала надо вывезти Маколи. Они точно не знают, где он, так что, если наш план удастся, они даже не догадаются, что он бежал, и не заподозрят, что вообще что-то происходит. Но если исчезнете вы, тут такое поднимется!