Риф Скорпион (cборник)
Шрифт:
У него загорелись глаза. Он выпятил подбородок. Пальцы на стойке зашевелились.
— Конечно, — сказал он. — Еще бы. Разумеется. Что за вопрос.
Он тяжело дышал. Лицо порозовело. Язык плохо слушался.
— Сколько тысяч? — спросил я.
Он развел руками.
— Д-д-двадцать? Т-т-т-тридцать? Конечно, я д-д-должен…
— Конечно, ты должен сперва связаться с редактором, — спокойно произнес я. — Само собой. Можешь сказать ему, что я запросил пятьдесят. За эксклюзивное право публикации в «Дагбладет».
Вряд ли он стал бы возражать, запроси я в четыре раза больше.
— И еще пятьдесят тысяч, — добавил
Корреспондент окаменел.
Подошел Аксель Брехейм за очередными двумя бутылками. Вернулся на диван и снова принял задумчивую позу.
— Ха-ха, — сухо усмехнулся газетчик, когда мы остались вдвоем.
Видно было, что у него руки чешутся влепить мне.
— А если говорить серьезно? — спросил он.
— Я вполне серьезен, — ответил я, стараясь выглядеть соответственно.
— Мне кое-что известно о тебе, — сказал он. — Уж очень многих ты знаешь, как живых, так и мертвых, замешанных в эти три дела об убийствах, над которыми полиция ломает голову последнюю неделю.
— Из чего следует, что я убийца и террорист.
— Нам обоим ясно, — продолжал он, — что число случайных совпадений подозрительно велико. Взять хотя бы тот факт, что Марго Стрём работала в «Интер электроникс». Назови это журналистским чутьем или еще как-нибудь, но я совершенно уверен, что покушение на Солсбери и убийства этих двух девушек связаны между собой.
— И связующее звено — я.
— Не вижу, чтобы у тебя были причины убивать американского министра обороны, — возразил газетчик. — Думаю, однако, что тебе кое-что известно сверх того, о чем нам сообщила полиция. Хотя бы потому что ты был знаком с двумя жертвами и явно поддерживаешь хорошие отношения с некоторыми следователями. И к тому же сам занимаешься поисками.
— Что я ел сегодня на обед? Тебе это тоже известно?
— Если ты располагаешь сведениями, которые позволяют связать между собой все три дела… — сказал он, словно не заметил моей иронии.
— И если я не прочь подзаработать, — подхватил я.
Корреспондент «Дагбладет» кивнул.
— Сколько ты платишь за такие сведения? — спросил я.
— Зависит от их важности.
— Допустим, я предложу тебе готовую версию, связывающую вместе все три дела?
— Сперва надо знать, насколько она убедительна.
— Рискнешь двумя сотнями?
Он поразмыслил. Потом достал из бумажника две сотенные бумажки и положил на стойку между нами.
— Слушай версию, — сказал я. — Когда Марго в прошлом году работала в «Интер электроникс», ей случайно попали в руки чертежи системы управления ракетами «воздух-земля», которая сулит огромное богатство обоим Муэнам. Возможно, тебе неизвестно, что эта девчонка кое-что смыслила в коммерции. Она тотчас смекнула, что на этом можно заработать, и связалась с советским посольством. Однако ЦРУ ликвидировало ее раньше, чем она успела передать чертежи. Между тем у КГБ был агент в нашем министерстве обороны, а именно помощник министра, политический бройлер Томас Эгген. Предполагалось, что он использует намеченное программой посещение «Интер электроникс», чтобы добыть для Советского Союза заветные чертежи. Но в КГБ не знали, что на самом деле он двойной агент. Когда обнаружили это, оставалось только убрать его. Так что акция в прошлый вторник была направлена против Томаса Эггена, а не против американского министра.
Газетчик смотрел на меня разинув рот. Я забрал сотенные бумажки и сунул в карман.
— Чем еще могу быть полезен? — спросил я.
Он буркнул что-то, в чем я предпочел не разбираться, и рванул вверх по лестнице. Из угла, где сидел Аксель Брехейм, послышались аплодисменты.
— Захвати две бутылки, — сказал он, — и подсаживайся.
— Тебе понравилась моя версия? — ухмыльнулся я. Он изобразил подобие улыбки.
— У тебя богатое воображение.
— Ну, а ты, — спросил я, — допускаешь, что эти три дела связаны между собой?
— Хотел бы я знать, — сказал Аксель Брехейм, вернув своему лицу грустное выражение, — кто убил Бенте: убийца Марго или террорист, который устроил покушение на Солсбери.
— А ты как считаешь?
Он хмуро поглядел на меня.
— Ты симпатичный парень. Но это еще не значит, что тебе дозволено выуживать сведения у государственного служащего.
Карие собачьи глаза созерцали пустую бутылку, которую он держал в руке. По Королевской улице промчалась полицейская машина с включенными сиренами. Аксель Брехейм отставил бутылку и взял одну из двух полных, что я принес. Долго рассматривал ее, словно борясь с сильнейшим отвращением, прежде чем поднести ко рту.
— А черт его знает, — сказал он наконец и поднял глаза на меня. — Коллега Сков говорила мне, что ты ведешь самостоятельное расследование. В таком случае у тебя, надо думать, столько же оснований делать выводы, сколько у меня, если не больше. Потому что я ровным счетом ничего не знаю. И не могу узнать. Вроде бы мне поручено расследовать дело об убийстве, но хоть бы одного человека выделили в помощь! Словно жизнь этой девчонки в силосе — ничто перед жизнью американского министра. Или как будто они делают все, чтобы я случайно не выяснил истину.
— У меня тут одна мысль появилась, — сказал я. — Какие следы пребывания Марго могли остаться в городе? Этот таинственный тип, который сказал хозяйке, что квартира освобождается, и постарался увезти все ее имущество, — насколько основательно он поработал? Вряд ли он мог выкрасть ее карточки в регистрационном бюро и налоговом управлении. Что еще?.. Может, у нее был счет в банке? Подписка на газеты, журналы? Может, был абонентский ящик?
Аксель Брехейм поскреб щетинистый подбородок.
— Ты уж лучше не суйся, — сказал он. — Расследовать убийство — опасно для любителей. Не успеешь оглянуться, как тебя найдут с разбитым черепом или с кинжалом в груди. Если только, — добавил он, — не ты тот убийца. Ребята в лаборатории утверждают, что ты вполне мог быть отцом ребенка Марго Стрём.
Он поднял бутылку.
— Будь здоров!
17
— Ну да, — ответил мужчина в оранжевом комбинезоне, — стоял тут белый «мерседес». В прошлый вторник. Когда мы остановились передохнуть. Как всегда. Полюбоваться видом, так сказать. Белый «мерседес», точно. Хорошо помню. Турист. Рассматривал Нидарский собор в большой бинокль. Когда мы подъехали, сел в машину и укатил. У него еще висели декоративные игральные кости над приборной доской. Красные. У моего брата такие же. Двинул вниз по улице Фритьофа Нанссна в сторону Нагорной. Как раз перед тем, как на мосту рвануло. Немецкие номера.