Рифматист
Шрифт:
«Вероятно, Фитч прав, – подумал Джоэл. – Меллинги двигаются быстро, и убегать от них – идея отнюдь не лучшая. Единственный выход – это забаррикадироваться линиями запрета, а затем вопить в надежде, что кто-то услышит и придет на помощь, в то время как беспорядочный рой меловых тварей будет прогрызать и раздирать меловые линии одну за другой…»
– Вы заметили эти рваные штрихи на полу? – спросил Джоэл, поежившись.
Фитч пригляделся:
– Гм… И в самом деле!
– Выглядят, точно останки уничтоженных
– Вполне может быть, – прищурился Фитч. – Судя по всему, тут произошел меловой взрыв! А полицейские сочли эти меловые штрихи недостойными внимания и зарисовали абы как!
– Вот бы нам самим взглянуть на место преступления… – сказал Джоэл.
– Согласен… Но, боюсь, уже слишком поздно. Чтобы осмотреть место преступления, полиции пришлось затереть мел и залить кислотой линии запрета. Сдается мне, они перевернули там все вверх дном, а это значит… – Тут профессор умолк.
«Это значит, что мы не сможем толком осмотреть место преступления, пока злодей не нападет снова. При условии, конечно же, что полиция не станет уничтожать улики и дождется нашего появления», – подумал Джоэл.
Все это означало, что третьей жертвы не избежать. Разумеется, это было недопустимо. Ничего не оставалось, кроме как работать с тем, что имелось у них на руках.
– Взгляни-ка сюда, – сказал Фитч, рассматривая третью, заключительную, страницу отчета.
Джоэл различил спираль, подобную той, что они уже наблюдали в отчете с места исчезновения Лили. Эскиз назывался «Необычный меловой знак, найденный на стене в комнате жертвы».
– Опять этот странный символ, – произнес Фитч. – И зачем только преступник его рисует? Ведь он не имеет никакого отношения к рифматике…
– Профессор, где-то я уже видел подобное. – Джоэл взял отчет и поднес его к свету, чтобы получше рассмотреть. – Точно вам говорю, видел!
– Ну, это еще ни о чем не говорит, – возразил Фитч. – Рисунок-то самый что ни на есть простецкий. Ты мог встретить его где угодно. На ковре… или на настенной мозаике. В нем есть что-то от кельтской культуры, не находишь? Может, это подпись убийцы?.. То есть, гм… похитителя?
– Такое чувство, будто я его где-то уже встречал… И он совершенно точно имел отношение к рифматике! – покачал головой Джоэл. – Может, рисунок попадался мне в каком-то рифматическом тексте?
– Если и так, мне подобный рисунок в книгах не попадался ни разу, – отозвался Фитч. – Этот символ точно не рифматический.
– Разве нам известно о рифматике все? Вдруг это одна из тех линий, которую рифматистам еще предстоит открыть? – спросил Джоэл. – Я хочу сказать, что рифматику открыли всего несколько столетий назад, а прежде никто и помыслить не мог, что такое возможно.
– Это я допускаю, – согласился Фитч. – Некоторые ученые не оставляют попыток совершить открытия в рифматике.
– А почему бы вам самому
– Что ж, почему бы и нет? Думаю, вреда не будет. – Фитч достал из сюртука мелок, расчистил стол, а затем вдруг заколебался.
«Вреда не будет… – задумался Джоэл. – Если символ связан с похищениями, данное утверждение может оказаться в корне неверным. Они накликают себе на голову беду… А то и не одну!»
Джоэл живо вообразил, как Фитч, скопировав символ, провоцирует нападение полчищ меллингов или призывает в кабинет их хозяина. Один из светильников померк, и Джоэл поспешил его завести.
– Надо будет как-нибудь проверить этот светильник, – сказал Фитч. – Мне кажется, пока я буду рисовать, тебе лучше побыть снаружи.
– До сих пор эта напасть настигала только рифматистов, – покачал головой Джоэл. – Думаю, мне лучше остаться и присмотреть за вами. Вдруг чего случится, и вам понадобится помощь?
Фитч мгновение посидел в нерешительности, а затем вздохнул и перерисовал символ на крышку стола.
Ничего не произошло.
Джоэл затаил дыхание. Шли минуты, но все оставалось по-прежнему. Нервничая, он подошел к столу и вгляделся в эскиз.
– Вы все правильно нарисовали?
– Гм… Думаю, да. – Фитч поднял перед собой зарисовку из отчета. – Конечно, если в доме Германа полицейские сняли точную копию…
Профессор дотронулся мелком до символа, пытаясь его распылить, однако рифматический трюк не удался.
– У этого знака нет рифматических свойств, иначе я смог бы его распылить. – Профессор помолчал, а затем задумчиво склонил голову. – Я… И как я теперь стол буду оттирать? М-да… Неувязочка вышла.
– Одной попытки мало, – сказал Джоэл. – Давайте попробуем нарисовать его по-другому?
– Что ж, пожалуй, именно этим мне и следует заняться, – сказал Фитч. – А ты ступай домой и ложись спать. Мать, наверное, тебя уже потеряла!
– Мама работает, – возразил Джоэл.
– Значит, тебе надо отдохнуть. Наверняка ведь притомился за день.
– Я страдаю бессонницей.
– Тогда пойди и попытайся уснуть! – воскликнул Фитч. – Нельзя тебе оставаться у меня в кабинете до утра! Уже поздно… Ступай!
Джоэл вздохнул:
– Вы же потом расскажете о своих открытиях?
– Да-да! – отмахнулся Фитч.
Джоэл вздохнул еще раз. На этот раз громче.
– Что ты все вздыхаешь? У Мелоди научился?.. – возмутился Фитч. – Ступай, кому говорю!
«Мелоди?.. – задумался Джоэл, направляясь к выходу. – Нашел с кем сравнить! Ну уж нет, только не она!»
– Послушай, Джоэл… – окликнул Фитч.
– Да?
– Возвращайся в общежитие не напрямик, а по бетонным дорожкам… Ступай в свете фонарей, ладно?
Джоэл кивнул и затворил за собой дверь.
<