Рифматист
Шрифт:
– Пожалуйста, аккуратней!.. Только не наступай на мел! – взмолился Фитч, доставая рулоны бумаги и усаживаясь на пол, чтобы подробно зарисовать защиту, возведенную Чарльзом. – И ничего не трогай!
Джоэл кивнул. Присмотревшись, он разглядел на полу множество меловых точек и черточек – останков меллингов, которых Чарльзу удалось уничтожить.
Хардинг жестом велел своим коллегам оставаться за порогом. Инспектор аккуратно обошел Фитча, и вместе с Джоэлом они направился вглубь комнаты.
– Вон там! – сказал Хардинг, показывая на последнюю заградительную окружность. – Кровь!
Джоэл проследил за рукой инспектора.
– Что такое? – насторожился Хардинг.
– Защита Шоэфа… Защита о девяти точках. Он и ее умудрился начертить правильно.
Джоэл дотянулся до листка бумаги, одиноко лежащего возле окружности. На нем был эскиз защиты Шоэфа.
– Шпаргалка рифматиста, – сказал Джоэл, передавая листок инспектору. – Но даже с ней вычертить защиту Шоэфа очень и очень непросто.
– Бедняга, – отозвался Хардинг, в знак уважения снимая полицейский шлем и закладывая его под мышку; затем он оглянулся и окинул взором семь следовавших друг за другом заградительных кругов. – Чарльз напылил тут мелом! Уверен, он дал чертовски хороший бой! Настоящий солдат!
Джоэл, глядя на капли крови, согласно покивал. Все думают, что рифматистов похищают… Как и на предыдущих местах преступления – кровь есть, а тела нет. Но как…
– Но как похитители вынесли Чарльза? – спросил Джоэл.
Хардинг воззрился на юношу.
– Ведь у порога линия запрета! Мы не могли зайти, пока не призвали на помощь меллингов, – сказал Джоэл. – К нашей версии с похищением все больше вопросов. И главный из них – куда деваются тела и как их выносят?
– Линию могли перерисовать, – предположил Хардинг, почесывая подбородок. – Но как объяснить тот факт, что линия изъедена, будто ее атаковали меллинги? Неужели ее перерисовали, чтобы затем вновь попытаться разрушить? Ерунда какая-то!.. Зачем им это делать? Чтобы скрыть факт похищения? Маневр совершенно мне непонятный! Ведь так или иначе мы приходим к выводу, что похищение имело место!
Никто не нашелся с ответом. Джоэл, некоторое время вглядывавшийся в заградительные круги Чарльза, вдруг нахмурился и припал к полу, чтобы поближе рассмотреть прорванную защиту Шоэфа.
– Профессор! Думаю, вам стоит на это взглянуть!
– Что такое?
– Рисунок на полу… – отозвался Джоэл. – Отнюдь не рифматический!
Выполненная мелом картинка выглядела как зарисовка углем, какие ученики обычно делают на уроках изобразительного искусства. Наспех сделанные несколько штрихов вряд ли можно было назвать полноценным портретом, однако основная идея все же прослеживалась. С пола на них взирал человек в котелке, опирающийся на отставленную в сторону длинную-предлинную трость с острым наконечником.
Голова незнакомца выглядела несоизмеримо большой, а на месте лица зияла дыра, в которой угадывалась улыбка.
Под картинкой они прочитали несколько строк, набросанных дрожащей рукой.
Не могу разглядеть его глаз. Он рисует каракули, как ему вздумается. Что бы ни нарисовал, все тут же теряет форму. Меллингов сотни!.. Я уничтожаю их, а они оживают. Они сметают все на своем пути. Моя защита для них ничто. Я кричу, зову на помощь, но меня никто не слышит.
Он
Бороться с ними бесполезно.
Скажите отцу, мне жаль, что ему приходилось так часто за меня краснеть. Передайте, что я люблю его. По-настоящему.
Джоэл поежился. Последние слова Чарльза Кэллоуэя они читали в гробовой тишине. Фитч встал на колени и нарисовал меллинга: проверить, рифматический ли портрет? Начертанного человечка с тростью меллинг даже не заметил, и профессор тут же его распылил.
– Тут какая-то нелепица, – произнес Фитч. – Оживающие меллинги? Рифматические фигуры, которые не держат форму?
– Однажды я уже такое видел, – сказал Хардинг и поймал взгляд профессора. – На Небраске.
– Но где Небраск, а где мы? – отозвался Фитч.
– Профессор, думаю, мы не можем более отрицать эту версию, – сказал Хардинг, поднимаясь на ноги. – Нечто сбежало из Башни. И это «нечто» как-то попало сюда.
– Но это дело рук человека, – возразил Фитч, постукивая по рисунку Чарльза. – Инспектор, вряд ли это тень забвенного. У нашего преступника самые что ни на есть человеческие черты.
Пока Джоэл их слушал, его вдруг осенило, что на Небраске, похоже, происходит много такого, что простым смертным даже не снилось.
– А кто такой забвенный? – спросил Джоэл.
И профессор, и инспектор, примолкнув, оглянулись на него.
– Не бери в голову, солдат, – сказал Хардинг. – Спору нет, ты нам здорово тут помогаешь… Но, боюсь, у меня нет полномочий рассказывать тебе о Небраске.
Фитчу было явно неловко перед ассистентом. Джоэл, в свою очередь, внезапно ощутил всю боль Мелоди, когда ее никуда не принимали. Однако то, что он чего-то не знает о Небраске, его особенно не удивляло. Происходящее на острове держалось в таком же строжайшем секрете, как и тайные знания по продвинутой рифматике. И большинство людей подобный расклад вполне устраивал. Самое главное, что поле битвы находилось далеко – на центральных островах Северной Америки. Обыватели были довольны тем, что им не надо лишний раз вспоминать про Небраск. С тех пор как на трон взошел король Грегори, битва почти не прекращалась. Порой приходили вести о погибших на поле боя, но случалось это редко. И всегда это были либо рифматисты, либо профессиональные солдаты. И те и другие исполняли свой долг, поэтому на их гибель и на происходящее вокруг острова Небраск можно было с легкостью закрывать глаза…
Так бы все и шло, если бы ситуация не изменилась в корне. Теперь, когда нечто выбралось из Башни… Теперь, когда убили гражданских, игнорировать события на Небраске не представлялось возможным. От этих мыслей Джоэла вновь продрал мороз по коже.
«Происходит что-то странное, – подумал юноша, вглядываясь сначала в лицо Фитча, а затем Хардинга. – Даже по меркам Небраска».
Инспектор выглядел ошеломленным. А ведь он провел больше десятка лет на полях сражений!
Через некоторое время все вернулись к своим прежним занятиям. Хардинг принялся осматривать комнату, а Фитч продолжил зарисовывать место преступления. Между тем Джоэл, встав на колени, перечитал послание Чарльза.