Рим, проклятый город. Юлий Цезарь приходит к власти
Шрифт:
Помпей пошевелился в кресле и сделал глубокий вдох:
– Я тебя слушаю.
– У меня есть доказательства того, что Серторий создал некое подобие нашего Сената на глухом севере, в городе Оска [17] , что неподалеку от гор, отделяющих Испанию от Галлии. Он допустил туда всех представителей местной знати и соблюдает принятые ими решения.
– А потому они не видят в нем военачальника или того, кто притязает на царский престол.
Теперь стало яснее, почему местные поддерживают Сертория и враждебно относятся к римским войскам. Рим никогда не
17
Современная Уэска.
– Именно так, проконсул, – продолжил Геминий. – Но есть еще кое-что: одним из первых шагов, предпринятых этим сенатом, стало существенное снижение налогов, и Серторий ему подчинился. Это сделало его весьма популярным во всей Испании, особенно среди лузитан и кельтиберов, хотя этот шаг явно не способствовал умножению имевшихся у него средств. Кроме того, он создал школу для обучения детей местной знати, тоже в Оске. Так или иначе, этот дерзкий популяр создает…
Он не осмелился дать точное название тому, что делал Серторий, – это было слишком неприятно для Рима.
– Серторий создает новую республику, – заключил Помпей, потом встал и, заложив руки за спину, принялся расхаживать взад и вперед по преторию. – Новый сенат, новая столица, новые законы, новые поколения повстанцев… – Он остановился и посмотрел на Геминия. – С ним нужно покончить, и как можно скорее. Метелл теснит Гиртулея на юге, и мы не можем оставаться в стороне. Нам нужны припасы, а город Лавр верен нам. Мы должны добраться туда, добыть все необходимое, чтобы проникнуть в Дальнюю Испанию, до самой Оски, и покончить с этим мерзавцем.
– Безусловно, проконсул, потому что Серторий… опередил нас и сейчас осаждает город Лавр.
– Он сам или один из его легатов?
– Он сам, – подтвердил Геминий.
Разговор подошел к концу. У Геминия были новости и о Цезаре, но он понимал, что сейчас мысли Помпея занимает Серторий. Вдобавок нужно срочно добраться до Лавра, прежде чем город перейдет в руки врага.
Помпей приказал отправиться в Лавр в тот же день. Лавр располагался недалеко от Сагунта – можно даже сказать, совсем близко. При удаче Помпей мог не только победить вождя повстанцев, но также поймать его, взять живым и доставить в цепях в Рим.
Легионеры шествовали перед вождем популяров, прокладывая ему путь, так что Серторию не требовались ликторы. Он взял их с собой, закрепляя свое положение в новом римском государстве, но не стал посылать вперед. Одного присутствия главы популяров, верховного военачальника Испании, пользовавшегося доверием своих подчиненных, было достаточно, чтобы все спешили освободить дорогу.
Марк Перперна, один из самых доверенных легатов, сопровождал Сертория, когда тот осматривал окрестности обнесенного крепостной стеной Лавра – одного из немногих городов в этих краях, которые сохранили верность оптиматам, правившим Римом. Как им сообщили, к Лавру приближался, делая большие переходы, сам Помпей со своим новым войском.
Серторий и Перперна остановились на небольшом возвышении: с одной стороны открывался вид на Лавр, с другой – на близлежащий холм, отлично подходивший для того, чтобы повести оттуда осаду города. Серторий был полон решимости взять Лавр любой ценой и показать, что прибытие якобы непобедимого Помпея нисколько не пошатнет власти популяров в Испании. До него дошли слухи о том, что Метелл победил Гиртулея: его ставленник на юге отступал, что делало столкновение с Помпеем поистине решающим событием. Взоры всех кельтиберов были прикованы к этому городку. Лавр поневоле стал символом войны, которую популяры и оптиматы вели между собой в Испании уже не первый год.
Серторий был уверен, что в этом противостоянии победит.
– Мы расположимся на вершине холма с основными силами, – объявил он.
Перперна кивнул, хотя у него были сомнения.
– Но… проконсул…
Он обращался к своему начальнику именно так, зная, что Серторию нравится этот титул, узаконивавший его власть в Испании и существование второго римского государства, не подчинявшегося римскому Сенату.
– Говори, Перперна.
– Проконсул, если мы встанем на этом холме, на нас бросятся верные Помпею жители Лавра, поджидающие на городских стенах и вооруженные луками и копьями, а также солдаты, которых он ведет за собой.
– Ты прав, – недолго думая, согласился Серторий, – и я помню, что Помпей тебя побе… – Он спохватился и сказал по-другому: – И ты видел, как Помпей громит когорты популяров в Африке. Но в Лавре все будет по-другому. Уверяю тебя.
Перперна больше не возражал против замыслов военачальника, но… Хотя Серторий не сказал прямо, что Помпей победил Перперну в Африке, он имел в виду именно это. Его слова причинили Перперне боль. Жгучую боль. Перперна смолчал, затаив обиду.
Войско Помпея достигло окрестностей города. Вражеские солдаты расположились на вершине холма: выигрышное место для боя, в котором, однако, что-то было не так.
– Им некуда будет отступать, если мы нападем и сумеем обратить их вспять, – заметил Геминий. – У них за спиной притаились жители Лавра, вооруженные до зубов и готовые метнуть во врага все, что попадется под руку.
Помпей молча оценивал обстановку.
– Верно, – признал он и наморщил лоб, пристально всматриваясь в горизонт. – Что-то не видно вражеских войск, идущих на помощь Серторию. Да, я тоже думаю, что мы можем двинуться на холм. Придется пожертвовать людьми, но, как только мы потесним врага и заставим его отступить, жители Лавра, как ты правильно заметил, превратят отступление в массовое побоище.
Помпей избегал использовать слово «легионер» для обозначения Серториевых солдат, которых считал всего лишь жалкими мятежниками.
Проконсул, назначенный римским Сенатом, по-прежнему обшаривал взглядом горизонт. Позади остался заброшенный лагерь Сертория, который они окружили, но не разграбили, поскольку Помпей отчетливо понимал, что в предстоящем нападении главное – быстрота. Когда серторианцы сдадутся и их вожак будет схвачен, а Лавр – освобожден, они вернутся во вражеский лагерь и заберут оружие и припасы, которые в спешке побросал главарь бунтовщиков, направляясь к холму.