Римлянин
Шрифт:
— Уже подключали солевую ванну? — поинтересовался Таргус, увидев покрытый кожей деревянный бокс рядом с динамо-машиной.
— Естественно, Ваше Светлейшее Высокородие! — заулыбался Пецольд. — Вот в этой камере мы производим хлор! И отбеливаем ткани! За какие-то ЧАСЫ! Вы представляете?! ЧАСЫ!!!
Таргус знал о технологии изготовления хлора от Спарк, которая внедряла что-то подобное на своих производствах. Также он знал о том, что таким образом можно отбеливать ткань, причём максимально быстро и просто, за счёт кислорода, который выделяется при взаимодействии хлора с водой.
— А через каустический
— Разумеется, Ваше Светлейшее Высокородие! — ответил Пецольд. — Мы уже получили почти сто грамм новой соли, название которой ещё не придумали! Мы передаём эту честь вам.
— Тогда будем называть её хлоратом калия, — хмыкнул Таргус. — Нейтрально и точно соответствует содержанию.
— Всё в вашей воле, Ваше Светлейшее Высокородие, — поклонился Пецольд. — Вы говорили, что надо добавлять эту соль в состав капсюльного взрывателя, но она делает его нестабильным, мой ассистент Пауль лишился указательного пальца при испытаниях.
— Нужно подобрать оптимальный состав, то есть экспериментировать, — Таргус осмотрел камеру. — Никогда не забывайте, что хлор смертельно ядовит, поэтому от соблюдения техники безопасности зависит не только ваша жизнь, но и жизни сотрудников цеха.
— Обратите внимание, что Юрген Крамп, начальник ОТК, вывесил в каждом цеху большие плакаты, — Пецольд указал на висящий на стене бумажный плакат с большими буквами выведенным текстом, оглашающим правила техники безопасности для химического цеха. — Совершивших проступок рабочих мы заставляем многократно читать эти правила вслух.
— Это хорошая инициатива, — похвалил их Таргус. — Как обстоят дела с промышленным производством хлора и хлората калия?
— Проектную документацию мы разрабатываем, но водяных приводов для динамо-машин будет слишком мало, — ответил Пецольд.
— В ближайшее время мы разберёмся с патентами и чертежами, а после этого приступим к производству паровых машин, — пообещал Таргус.
Патент ему был не особо нужен, но необходимо было создать общественный интерес к паровым машинам. Это подстегнёт развитие в этом направлении и через десяток лет можно будет «собирать сливки», то есть переманивать к себе выучившихся за это время мастеров-механиков. Если курфюрст Шлезвига заинтересовался направлением и даже хочет купить патент — значит в этом что-то есть. Но англичане упёрлись, они ещё не понимают, зачем Таргусу патент и чертёж, то есть это-то они прекрасно понимают, но не понимают, что он в этом нашёл. И боязнь упустить какое-то неожиданное преимущество заставляло их тянуть время с продажей.
Второй целью является выяснение особенностей работы паровой машины Ньюкомена, чтобы точно определить статус прогресса в данный момент.
— Ударные капсюли — это просто охренительно… — выйдя на свежий воздух, пробормотал Таргус.
Глава XVIII. Грохот на всю Европу
//Курфюршество Шлезвиг, кильский дворец, 23 сентября 1735//
До Таргуса доходили новости, что Людовик XV начал тянуть время. Признавать поражение ему не хотелось, хотя для всех было очевидно, что победил Карл VI, причём очень убедительно. А главное, он был
Малолетнего сынка его тоже воспринимали всерьёз, с ним считались, но не как с полноценным взрослым, а как с необычным статистическим артефактом или юным военным гением, который безобиден, если не сталкиваться с ним на поле боя.
— Слушай… — Карл Фридрих с выпученными глазами вбежал в кабинет Таргуса, где тот сидел за обычным письменным столом и диктовал Зозим шифрованный текст со свежими данными в личное дело Карла VII Альбрехта Баварского. — Можешь удалить свою служанку ненадолго?
— Зима, выйди ненадолго, чайку попей, — попросил Таргус карлицу.
Та молча поклонилась в пояс и покинула кабинет. Таргус откинулся на спинку кожаного кресла, сложил кисти в замок на затылке и вопросительно уставился на курфюрста.
— Поступило интереснейшее предложение от самого Людовика XV! — оглядевшись по сторонам, произнёс Карл Фридрих. — Он предлагает династический брак, только не между тобой и какой-нибудь малолетней герцогиней, а между мной и Елизаветой Александриной де Бурбон, прямой внучкой самого Людовика XIV! За это придётся, подпольно, конечно же, поделиться с ним технологией производства пушек…
— Ты понимаешь, что мы таким образом вручим хитрожопому Людовику преимущество перед нашей страной? — спросил его Таргус.
— Можно поступить несколько хитрее… — зловеще усмехнулся Карл Фридрих. — Дать технологию французам, а затем нашему кайзеру. И вроде как никого не обманем…
— Хрень собачья, — покачал головой Таргус. — Карл воспримет это как личное предательство, а предателей он не прощает.
— Но тогда как мы с ним договоримся?! — в отчаянии вопросил Карл Фридрих. — Это шанс один на миллион! Если мы породнимся с Бурбонами через мой брак, а через твой с Вельфами, мы на целых два шага приблизимся к с величайшим династиям Европы!
Таргус опёрся руками об стол и задумался. Карл Фридрих сел перед ним в кресло для посетителей, впившись руками в подлокотники.
— Ты не задумывался о производстве такой мебели? — спросил он Таргуса. — И почему у меня до сих пор нет такого кресла?
— Подожди, я думаю, — прервал его Таргус.
Минуты три они молчали, а потом Таргус хлопнул по столу правой ладонью.
— Есть способ! — произнёс он. — Надо встретиться с уполномоченным представителем короля, пусть приедет якобы для переговоров насчёт возможных матримониальных коллизий. На деле же мы предложим ему револьверную винтовку.
— Тот самый скорострельный мушкет?! — выпучил глаза Карл Фридрих. — Да никогда!
— Да подожди ты! — взмахнул рукой Таргус. — Отправим рабочий образец в Версаль, чтобы они ознакомились с его характеристиками. А потом, когда они удостоверятся, что штука действительно рабочая, но воспроизвести на текущих мощностях они её не смогут вообще никогда, они придут к нам вновь. А мы предложим поставку двух тысяч таких мушкетов после официального окончания войны в обмен на твой брак с этой твоей Елизаветой Александриной. Что-то я припоминаю эдакое насчёт неё…