Риона
Шрифт:
— У тебя есть прогнозы? — встрепенулся посетитель.
— Естественно, Горыня Турович, поднимутся. Куда им деваться? Верно, говорю?
— Какого черта вы ввязались в эту войну! Все из-за проклятых догонов! — Горыня Анютин раздраженно хлопнул ладонью по столу, — меня жена уже третий день пилит: «Продавай, продавай. Без штанов останемся».
— А ты, послушался? — не скрывая иронии, поинтересовался Владимир Рюрикович.
— Ясный день, послушался. Я еще не совсем сумасшедший, — невесело усмехнулся Анютин, — купил акции «Русского космоса».
— А жена?
— Еще не знает, — Горыня
— Ладно, это все жутко благородно, но прибыль принесет не раньше, чем через месяц, — лицо Крамолина приняло серьезное выражение, — приступим к делу. Когда выйдешь в рейс?
— Через день. Да, погрузка почти закончена, послезавтра после обеда снимаемся с орбиты.
— Так, еще 17 дней дорога туда, 2–3 дня погрузка-разгрузка, и еще 6 суток до границы. Всего 27 суток с запасом. Устраивает, должны успеть.
— А к чему такая спешка?
— Не знаю, пока не знаю, — медленно проговорил Владимир Рюрикович. — Но послушай меня, Горыня. Ни на секунду не задерживайся в коатлианском секторе. Сделай дело, и на форсаже уходи к ближайшему пограничному посту.
— Хорошо, Владимир Рюрикович, постараюсь, — озабоченно ответил Горыня. — Ожидаются проблемы с коатлианцами?
— У нас нет, — успокоил его Крамолин, — но догоны могут напасть на наших друзей. Информация неточная, но ты главное, постарайся уложиться в 27 суток. При пересечении границы даешь обычный сигнал.
— Так, передаю гномам груз и закупаю металлы. Заказ обычный?
— Да, лантаноиды, кобальт, вольфрам. Постарайся привести висмут и осмий. Но не привередничай, если нет в наличии, набивай трюмы, тем, что дают и сматывайся.
— Владимир Рюрикович, я одного не пойму: почему вы торгуете с коатлианцами через мою компанию? — Анютин испытывающее посмотрел на директора СГБ, — Не ужели это проще, чем официальные каналы?
— Не все так просто, мой друг, все очень непросто, — покачал головой директор Крамолин. — Мы не можем официально продавать инопланетянам оружие. Ты же знаешь, что везешь танки, а не вездеходы, как написано в грузовой декларации. Именно за это ты и получаешь свой дивиденд.
— Ясно, везде свои маленькие закорючки, — процедил Горыня Анютин с мрачным видом. Он и раньше догадывался, что его наняли для не совсем законной деятельности. Радовало только то, что заказчиком выступали спецслужбы. Эти ребята своих не бросают, и расплачиваются честно. В отличие от контрабандистов, с которыми он плотно работал по молодости, пока не попался контрразведке. При разговоре с сотрудниками СГБ пришлось выбирать: либо 10 лет в исправительной колонии на забытой Богами планетке, либо сотрудничество со спецслужбами. Естественно, Горыня Турович выбрал последнее.
— Между прочем, Горыня Турович, ты тесно общаешься с коатлианцами, ведешь с ними бизнес. Что ты можешь о них рассказать? Как они думают? Как и чем живут? Чем отличаются от нас?
— Трудный вопрос, — Горыня откинулся на спинку кресла и вытянул ноги под столом, приготовившись к долгому и интересному разговору, — у них огромное значение имеет семья. Точнее говоря, семья это все, индивида вне семьи не существует. Как Вам известно, у коатлианцев нет личных имен, только имя семьи. К примеру, я сотрудничаю с семьями Гудениркс и Тречболент. При разговоре сразу с несколькими коатлианцами я ко всем обращаюсь по их групповому имени, и они ведут себя как одно существо в нескольких телах.
— А как они общаются внутри семьи?
— При мне они разговаривали друг с другом, на каком то неизвестном языке. Транслятор его не берет. По-моему, каждый семейный клан имеет свой внутренний язык.
— Интересно, — Владимир Рюрикович внимательно слушал собеседника, стараясь не пропустить ни слова.
— Похоже, все члены семьи имеют одну профессию, — космонавт рассеяно теребил лацкан пиджака, — коатлианца вне клана не существует. Для них это хуже чем смерть. О правительстве, администрации мне ни чего не интересно. Но тут Вы сами должны лучше меня разбираться. По косвенным данным, у них что-то похожее на парламентскую республику. Хотя нам они сообщают о, своего рода, президентском правлении. Все семьи достаточно суверенны, независимы друг от друга, но несколько десятков кланов имеют значительный авторитет, похоже, они и есть правительство.
— А психология? А личность? — Крамолин знал что у коатлианцев на самом деле не республика, а нечто похожее на олигархию. Правит группа наиболее влиятельных кланов. Но ему было интересно ознакомиться с личными впечатлениями человека, контактирующего с этой расой.
— У них нет понятия личности как такового. Я это уже говорил. Они с трудом поняли, что каждый человек индивидуален. Похоже, считают нас цивилизацией суперэгоистов. У них даже члены одного клана похожи друг на друга. Хотя, на самом деле гораздо эгоистичнее нас. У них отношения между семьями строятся исключительно на деловой основе, только финансовые отношения и ни чего другого.
— Я вообще не отличаю одного коатлианца от другого.
— Нет, они отличаются, совершенно разные лица. Просто надо с ними общаться, внешне они все отличаются.
— Понятно, — сухо ответил директор СГБ.
— А больше, — Горыня пожал плечами, — больше ни чего не могу сказать.
— Спасибо, Горыня Турович, Вы мне сильно помогли. В этом рейсе постарайтесь больше наблюдать за своими партнерами, — затем, выдержав паузу, Крамолин тихо добавил, — и постарайся быстрее вернуться. Если чувствуешь, что начинается волокита, рви канаты и беги полным ходом.
— Постараюсь, — Горыня поднялся с кресла, — всего доброго, Владимир Рюрикович, с вами приятно поговорить, но извините, дела.
— Чистого пространства, Горыня Турович.
— К черту! — прозвучал ответ, и космонавт закрыл за собой дверь.
Крамолин не мигая, смотрел прямо перед собой. Его ни чего не выражающий взгляд уперся в дверь кабинета. Анютин волновался не зря, война с догонами неожиданно вызвала биржевой спад. Это был первый военный конфликт с внеземной цивилизацией, и люди отреагировали самым привычным образом. Ни чего нового в реакции биржевых брокеров. До паники было еще далеко, но акции неуклонно падали. Специалисты считали, что спад продлится до первых успехов флота, а затем котировки резко пойдут вверх, разумеется, если война будет успешной и без значительных потерь. Через минуту Крамолин сбросил с себя оцепенение и набрал номер Демьянова.