Рип Винклер
Шрифт:
— Берите его, — тихо распорядился капитан.
Молчаливый здоровяк поднял расслабленное тело с постели и взвалил его на плечо, согнувшись под: своей ношей. Похищенный был не из худых. Они направились из спальни вслед за капитаном и Мэтом.
Лишь маленький проводник на секунду задержался в комнате. Он тихо подошел к краю кровати, где спала женщина, несколько секунд смотрел на ее спокойное во сне лицо, а затем поднял руку и нежно провел ею, по волосам спящей; после чего, опомнившись, побежал к выходу.
Уже у забора, стоя на пороге
— Бери, Шаула, как и договаривались, тысяча динариев. Ты честно отработала эти децьги.
— Нет, — мотнула головой молодая девушка, — забери. Мне их не надо. Я бы сделала это и даром.
В проеме показалась взлохмаченная голова Мэта.
— Гарри, ну ты идешь, того и гляди на ночной дозор наткнемся.
Однако его перепуганные глаза были направлены отнюдь не в сторону улицы возможного появления якобы страшного ночного дозора, состоящего в основной массе из необстрелянных новобранцев городской полиции. Глаза смотрели за спины стоящих, в глубину парка, где спали загадочные животные.
— Да, сейчас, — обернулся к нему капитан, которого все знали под именем Грязный Гарри. Он посмотрел на девушку.
— Ну как знаешь, Шаула, бывай, может, свидимся. Высокая худая фигура скрылась вместе со своими попутчиками со своей ношей.
Рип с трудом разлепил отяжелевшие веки. Где он, что с ним? Он попробовал протереть глаза — руки не слушались, и не только руки — ноги, туловище. Рип посмотрел на себя. Он сидел на деревянном стуле, привязанный к нему тонкой белой веревкой; единственной подвижной частью тела оставалась голова.
Он смутно помнил сильные руки, прижимающие его к постели, и боль иглы, впившейся в тело. Его похитили. Украли прямо Из дома Нивелин, да что там из дома, прямо из ее постели, несмотряна всю охрану и дорогих телохранителей.
Рий с невеселой улыбкой подумал: то-то им достанется с утра, хотя… может, это утро уже наступило.
Он огляделся тго сторонам. Стул стоял посередине небольшой, скудно обставленной мебелью комнаты.
Это могло быть что угодно. Чье-то жилище, недорогой отель, заброшенный дом, скорее всего последнее.
Но кто его похитил? Зачем он здесь. Из-за выкупа. Вполне возможно. Этот промысел, как он слышал, полной силой процветает на окраинных мирах. А может… это как-то связано с его прошлым или вконец осерчавший Фаддах нанял людей отомстить, впрочем, вряд ли, уж больно мудреный и дорогой способ.
Дверь сзади Рипа скрипнула, послышались тяжелые шаги. Шаги подошли ближе, на Рипа дыхнуло перегаром вперемешку с запахом давно не мытого тела.
— А-а-а, очухался, красавчик, — произнес противный скрипучий голос у самого уха, — а то Гарри уже заждался, пойду обрадую. — Шаги удалились.
Буквально через минуту дверь хлопнула вновь. Вошедший обошел связанного Рипа и стал перед ним, замерев в круге света, льющегося из лампы.
— Ну здравствуй, Джон, — произнес
Рип с интересом посмотрел на субъекта. Перед ним стоял мужчина — высокий, худой, впалые щеки, острый нос, длинные, до плеч, грязные волосы и редкая черная бородка с усами. Что-то знакомое было в его облике, да, они где-то встречались, Винклер попытался вспомнить, и перед глазами встал невольничий рынок, день, когда его продавали, — это он, тот самый мужчина; он размахивал руками, чего-то требовал от Тича, а затем чуть не купил Рипа.
Ну подумаешьо раба не купил, не воровать же его из-за этого в самом деле.
— А я тебя сразу узнал, Красавчик Джон, — процедил человек с бородкой, небось и не чаял встретиться. — Он резко наклонился к Рипу: — А моего брата помнишь, а?
Рип непонимающе уставился на него.
— Конечно, помнишь, ведь это ты его…
— А если не помнит, — в поле зрения показался здоровяк с красной физиономией и всклокоченными волосами, — то мы живо освежим его мозги.
Громила начал радостно закатывать рукава, обнажая огромные руки, покрытые бурой растительностью.
— Подожди, Мэт, — остановил его бородач, — я сам. Мне доставит удовольствие собственноручно расквасить его симпатичную мордашку. — И, широко замахнувшись, длинный влепил Рипу кулаком в челюсть.
От удара голова Винклера откинулась. В глазах на мгновение заплясали разноцветные круги.
— Нравится, Джон? — опять наклонился к нему бородатый. — Это только начало, я лишь разминаюсь перед тем, как как следует гобой заняться. — И он со всей силы ударил Рипа по голове с другой стороны. Еще не успело проясниться зрение, как Рип почувствовал очередной удар под дых. Воздух мгновенно вышел из легких, а послать туда новую порцию он не мог.
Дальше удары сыпались как горох, Рип уже не ощущал каждый.
Все тело превратилось в один сплошной комок боли, которая периодически сильнее вспыхивала то в одном, то в другом месте. Наконец боль прекратилась.
Рип еле разжал вспухшие веки. Перед ним стоял запыхавшийся бородач выходит, он устал, устал бить, что же тогда говорить про избиваемого.
Бородач опять наклонился к Винклеру:
— А ты крепкий парень. Джон, это хорошо. Чем дольше ты проживешь, тем больше удовольствия сможешь доставить мне.
Он подошел к столу и, взяв там какой-то блестящий предмет, поднес его к глазам Рипа.
— Ты помнишь этот нож, красавчик? Я его всегда ношу с собой, с того самого дня, вот уже два года, после смерти брата, и все эти два года он ждал тебя, ждал твоего тела. Сегодня его день. Развяжите его! — приказал он кому-то, и тут же потные руки начали проворно распутывать узлы, стягивающие Винклера.
Пока они делали это, бородач продолжал:
— Подумать только, мы приняли тебя как своего, мы взяли тебя в команду, вместе совершали набеги, и после всего этого ты убил его, убил подло. О, как я ждал, как я молил с той поры всевышнего об этой минуте…