Рип Винклер
Шрифт:
Рип отметил, что никто из присутствующих не высказался вслух о мирном решении проблемы. Все понимали, пленника скорее убьют, чем признают, что Империя захватила и незаконно удерживала главу иной страны. Тем более следовало торопиться.
— Опасения несколько преждевременны, как мы поняли из ваших слов, Тайна Дома им пока неведома?
— Да, пока… однако неведение не продлится долго. Вероятно, ваш правитель — сильный человек, и то, что они не применяют к нему изощренные пытки, так это по одной лишь причине — он единственный, кто знает тайну оружия.
— А что вы лично выигрываете от этого, почему вы пошли на огромный риск, вернувшись сюда?
— Я хочу только одного, — поднял голову Рип, — вернуть свое прошлое. Я не знаю, ни что со мной случилось, ни как я причастен к похищению Таманэмон-сана, но я надеюсь выяснить, и, может, сам Таманэмон Дэнте-дайси поможет мне в этом.
— Он лжет! — опять вскочил Ябу. — Он заманит всех, кто полетит, в ловушку. Лучших сынов нашей земли. Их убьют.
— Нет, — воскликнул Рип. — во-первых, кому могут понадобиться жизни пусть и хороших бойцов, но всего ста человек, а именно столько необходимо для проведения операции; а во-вторых, я прошу разрешить мне полететь с ними и лично участвовать в акции. Если это ловушка, тогда меня убьют первого.
— Слова, слова, — произнес старец из первого ряда, — все это так, и речи твои правильны, на первый взгляд, на первый… и нам очень хочется поверить им, однако есть одно обстоятельство… Твои слова нельзя ничем подтвердить.
— Можно, — перебил старейшину Рип. Он долго обдумывал следующий шаг, еще у себя в комнате, нелегко было решиться, но… если его доводы не помогут, Рип как крайнее средство приберег это. — Есть доказательства!
— Какие же, представь их нам.
— Если я покажу, вы мне поверите?
— Если они будут достаточно убедительны.
— Они достаточны, и они перед вами. — Рип показал на свою голову. — Они здесь, у меня в мозгу.
Кажется, Эйеай понял, куда клонил друг, юноша побледнел. Винклер посмотрел на принцессу, ему показалось, хотя Рип и не был уверен, но в глазах девушки мелькнул страх, ужас. Она тоже поняла, о чем он говорит.
— Что вы этим хотите сказать? — прогремел голос старейшины.
— Я согласен на психозондирование, — наконец выдохнул Рип.
По залу прошелся шепот.
— Вы понимаете, что оно может повлечь за собой?
— Да, — Рип кивнул, — я могу остаться идиотом.
— Вы будете не просто умалишенным, вы можете лишиться всего воспоминаний, рефлексов, элементарных движений, были случаи, когда у людей пропадали самые древние инстинкты и безусловные рефлексы, как-то: дыхание, моргание глаз.
— Мне это известно.
— И тем не менее вы согласны?
— Если это единственный способ убедить вас в моей правоте, то да, тем более что мне не так уж и много терять.
— Пусть будет так. Думаю, достопочтенные члены совета, мы отложим свое решение до выяснения результатов… гм, анализа.
И старейшины стали расходиться.
Рип
— Ты хоть соображаешь, на что идешь? — еще с порога начал он.
— Как не понимать, — Рип поднял глаза на друга, — тот старик довольно красочно все описал.
— Ну и зачем, зачем ты сделал это. Неужели тебе так не дорога твоя жизнь.
— Такая нет. Понимаешь, ты, Марико, даже Ябу, все вы знаете кто вы; а я, что я знаю о себе, кроме имени.
— Но у тебя остались воспоминания детства.
— Да, детство, и это все. Я попал в аварию, а очнулся уже совершенно другим человеком, откуда, например, это? — Он сунул пол нос Эйсая свои руки с огрубевшими костяшками пальцев. — Откуда шрамы у меня на теле; меня пытались уничтожить, ко мне в номер подбрасывали труп, где бы я ни показался, всюду говорят о том, что я кого-то убил. И ты знаешь, я им верю, я и сам не раз убеждался в своих способностях. Я не хочу, понимаешь, не хочу так жить и не знать, что мое тело выкинет в следующий момент. Если на улице ко мне подойдет сзади человек и попросит закурить, то, боюсь, в следующую минуту он уже окажется на земле с перебитым горлом или поломанными ребрами. Я должен узнать, кто я, а ваш император — это моя последняя надежда, к тому же, — Рип попытался улыбнуться, — после психозондирования далеко не все становятся идиотами.
— Да, как же, всего тридцать процентов, это каждый третий, успокаивающая статистика.
— Прости меня, друг, но иначе я не могу, и… на всякий случай прощай.
В дверь осторожно постучали. На пороге возникла Марико.
— Можно? — тихо спросила принцесса.
— Мне уже пора, — засуетился Эйсай, — ну ладно, Рип, ешс увидимся.
— Синд… Рип, — начала принцесса. — я… я пришла сказать, что бы там ни случилось, я очень волнуюсь за вас.
— Спасибо, Марико-сан, — ответил Рип, — мне очень приятно слышать эти слова из ваших уст.
— И еще… Рип, если я была не права, и… и мы больше не увидимся, я прошу простить меня за то, что тогда, в камере, не поверила вашим словам.
— Не стоит, Марико. Принцессе не пристало извиняться, и если нам не суждено свидеться, знайте, давно хотел сказать, такой красдвои девушки, как вы, я не встречал еще ни разу в жизни. И это была чистая правда.
Марико покраснела.
— Ты уже говорил мне это, Синд. В той жизни. Как хорошо и как жаль, что ты ничего не помнишь.
— Именно ее я сейчас хотел бы вспомнить больше всего на свете.
— Я буду молиться за тебя, Рип-сан, молиться всем богам, которых знаю. А теперь мне пора идти. Я слышала, испытание начнется через полчаса, тебе, наверное, необходимо подготовиться.
— Постой. — Рип остановил ее. — Я хочу, если, если я после него буду не такой… ну, ты понимаешь, так вот, я хочу, чтобы меня убили. Как только подумаю, что всю оставшуюся жизнь придется влачить существование идиота и ты увидишь меня в этом состоянии… Ты выполнишь мою просьбу?
— Да, — шепнула девушка одними губами.