Риск просчитать невозможно
Шрифт:
– Не знаю, с чего ты вдруг взял, что мы собираемся в это вмешиваться, – совершенно невинно переспросил Алекс. – Мы просто делимся мнениями, обсуждаем. Разве это к чему-то обязывает?
– Да знаю я ваши обсуждения. Все равно закончатся они стрельбой по мишеням, в числе которых наверняка окажусь и я. Вот дал бог друзей… Одарил щедрой рукой.
– Кончай гнусить, – не выдержал в конце концов Валентин. – Честное слово, иногда я просто жалею, что ты не девочка. Тогда хоть твое нудение было бы не так мерзко слушать.
– Ой, ну подумаешь, – скривился Андрей и,
Остальные немного помолчали и, решив не обращать больше внимания на Андрея, продолжили разговор. Когда же в ходе его Алекс чисто случайно упомянул фамилию директора клиники, Мачколян, словно и сам укушенный, подскочил с дивана.
– Е-мое, вспомнил!
– Чего ты вспомнил? – сдвинул бровил Алекс, покосившись на «изящную» фигурку владельца ресторана и спасателя по совместительству.
– Да как же. Помнишь, вы меня еще про того, у кого аптек больше всего, спрашивали.
– Ну-у?
– Так вот, у того парня, которого я имел в виду, фамилия именно Кругляков. Вот безнадежный идиот, и как я этого раньше не понял. Это же у него и клиника, и аптеки там разные. У него их хоть и меньше, чем государственных, но зато больше, чем у остальных. С десяток-то точно наберется. Прикидываете, если это он в сговор с какими-нибудь паханами с АЭС вступил, а потом делиться кушем не захотел, ну те его и грохнули – за дело, конечно.
– Я бы тебе поверил, если бы не знал принципов работы ребят из партизанских отрядов, – заметил в ответ Величко. – Где это ты видел, чтобы авторитеты снисходили до того, чтобы планировать убийство и столь тщательно к нему готовиться? Это же нужно было найти того, кто не боится змей, научить его, что и как делать. Куда проще пальнуть разика два, и нет проблемы. Кругляков не такая уж и знаменитость, у которой охраны уйма – подойти к нему на расстояние выстрела ничего не стоит.
– Они могли подкупить кого-то из клиники, – вновь предположил Ашот.
– Не думаю. Вот ты бы сумел найти того, кого можно подкупить, никогда даже не бывая в той клинике и никого там не зная. Чересчур уж это опасно. Да и для чего такие сложности?
– Чтобы все решили, будто все вышло случайно. Несчастный случай.
– Только не в этом месте, – замотал головой Валентин. – Тут же работают профи в этих делах, неужели они бы ничего не поняли?
– Ладно, сдаюсь. А какая у вас версия?
– С этим сложнее. – Алекс поднялся и прошелся по комнате. – Все было бы куда проще, знай мы точно, чем там занимался этот Кругляков в своей клинике и чего он нахимичил. Вдруг и в самом деле что-то ценное, за что стоит убивать. Впрочем, не берусь окончательно отрицать, что его смерть может оказаться как-то связанной и с происшествием на АЭС. Ведь очевидно, что шумиха вокруг АЭС была создана намеренно, чтобы сбыть огромную партию йода, заранее закупленного. Владелец клиники и директор станции могли договориться о запуске в эфир ложной информации, заплатив какому-нибудь журналисту. А дальше все пошло по банальному
– Этот момент могу объяснить как массовый психоз и самовнушение, – вставил Грачев. – Люди намеренно искали у себя симптомы несуществующих недугов, никак с выбросом даже не связанных.
– Все кинулись скупать йод и алкоголь, – заметив на подоконнике брошенную Максом бутылку из-под пива, продолжил Алекс. – Цены на этот товар взлетели. Но когда, наконец, выяснилось, что город стоит, как и стоял, паника рассеялась и никому даже в голову не пришло выяснить, кем и для чего все было сделано.
– Кто смел, тот и съел, – добавил Грач, и все с этим согласились.
– Может, оставим уже эти заботы тем, кому они ближе, – с тяжелым вздохом устало посоветовал Мачколян. – Что толку гадать, все равно не додумаемся. Мы же не прорицатели. Дождемся результатов, а там видно будет.
– Если вообще дождемся, – не менее уныло, чем Ашот ранее, вздохнул Грачев, сильно сомневаясь в том, что следствие доведет дело до логического конца и найдет убийцу. Преступление изначально склонялось в сторону «висяка».
В какой-то степени Мачколян оказался прав – заботами по выяснению того, кто и за что убил Круглякова, конечно же, занялись следственные органы. Причем занялись с таким рвением и жаждой, будто им за это обещали двойной гонорар, хотя на самом деле, наверное, подсуетился кто-то в верхах, все-таки не последним человеком был этот Герман Юрьевич. Менты даже спасателей допросили на предмет того, что они увидели в оранжерее, оказавшись в ней сразу после случившегося. Грачев, не особенно склонный верить в возможности ментов, невольно стал склоняться к мысли, что не все так плохо, как он думал сначала.
Плохо или нет, но постепенно проблема торжества справедливости отошла на второй план, и о случившемся мужчины начали потихоньку забывать. У каждого было довольно собственных хлопот, чтобы обременять себя еще и чужими. Мачколян в дни, свободные от службы, занимался благоустройством своего ресторана, вечерами собирал у себя гостей, много пил и ел, не соблюдая никакой меры и даже не задумываясь о красоте фигуры. Даже само слово «фигура» бросало его в дрожь, ведь он считал, что на первом месте стоит душа, и потом, хорошего человека, по его мнению, должно быть много.
В ходе всех этих сабантуев у него случилась «пучина», по-русски сказать – вздутие живота. Отчего на работу он потом не вышел, провалявшись дома с не очень приятным недугом.
Пока Ашот страдал от обжорства, Максимов таскался по танцклубам, демонстрируя всем перпендикулярное выражение своих горизонтальных желаний. К нему как нельзя кстати подходило выражение: «У хорошего танцора все пляшет». Пассии сменяли одна другую, в блокноте уже не хватало места для новых записей адресов и телефонов, а он все не думал останавливаться. Да и что ему, холостому да неженатому?