Ритуал
Шрифт:
Тоненький голосок и топот крошечных ножек по деревянному полу у него за спиной внезапно смолкли.
Он оказался внутри каменных стен старого склепа из стоячих камней и почувствовал острый запах земли. В тусклом свете он увидел кости. Они были разбросаны повсюду. Некоторые еще влажные и темные. Кости, собранные среди камней.
Он очнулся от сна и закричал, — Не надо! Не надо! Пожалуйста!
Но три фигуры вокруг кровати тянулись к нему все одновременно. Мертвенно-бледные лица, испещренные черными трещинами, надвигались на него.
Фенрис
Своими гигантскими лапами Локи сжал предплечья Люка. Люк попытался выдернуть руки, но Суртр сработала быстрее нейлоновым хомутом. Похоже, она окольцевала ему запястья, пока он спал, и теперь ремень затянулся сильнее. Кожа под узами побагровела и нестерпимо чесалась.
Его рывком посадили в кровати. Фенрис сдернул с его ног одеяло. Холодный воздух обрушился на него, и Люк почувствовал себя каким-то хрупким и уязвимым. Его обдало жаром стыда.
— Подъем. Подъем, — скомандовал Локи.
Фенрис ухмыльнулся ему. — Мужик, ты воняешь.
Люк поднялся на колени. — Нет. Вы делаете мне больно… Перестаньте. — Потом боль в запястьях заставила его замолчать, так как Суртр еще туже затянула ремень. Слезы размыли образ ее лунообразного лица и ее злобную безгубую улыбку.
Фенрис схватил его за руки, в то время как Локи сунул свою огромную лапу ему под правую подмышку. Вместе они подняли его, потом спустили с кровати и поставили на ноги. Фенрис ухмыльнулся ему прямо в лицо. — Сегодня для тебя большой сюрприз, Люк.
Они вытолкали его из комнаты, потом протащили по тесному деревянному коридору. Первой шла Суртр, широко ступая голыми ногами по деревянным половицам. Подошвы ее ног были черными как смоль. За ней следовал Локи, опустив голову, чтобы не задевать потолок и масляную лампу. Его тело затмило тусклый свет, проникавший в узкое пространство. Люк слышал за спиной хихиканье Фенриса, чувствовал ухом его горячее дыхание.
Все они были возбужденны, напористы, и торопливо толкались. Ему захотелось закричать, чтобы его оставили в покое, но мысль о том, что где-то здесь есть Дом, лишила его дара речи. Значит, он жив. Невероятно, но жив. Он почувствовал, что его сердце вот-вот разорвется. — Где вы нашли его? Моего друга?
Наверху лестницы Локи повернул голову, длинные черные волосы колыхнулись чернильной массой. — Это он нашел нас.
Люк едва мог дышать, не то, чтобы говорить. — С ним все в порядке?
Фенрис рассмеялся и сказал, — Более чем.
Локи бросил на Фенриса хмурый взгляд, и отвернулся.
— С моим другом все в порядке? — требовательно спросил Люк. Голова уже кружилась не так сильно, боль в запястьях сменилась теплом.
— Эти ступени очень старые. Не свались, — сказал Локи.
Фенрис толкнул Люка сзади, и он проскочил первые три ступени. Налетев на старые стены, выпрямился. Это было все равно, что стоять на палубе маленькой лодки, или передвигаться по едущему поезду. Его качало из стороны в сторону. Было ли это из-за внезапного пробуждения, из-за связанных рук, или из-за травмы головы, он не знал. А потом он оказался на первом этаже, почувствовав голыми подошвами твердый пол. Из открытой входной двери на него хлынул свежий воздух, пахнущий сыростью, дождем и землей.
Вокруг него материализовалась тесная коричневатая прихожая. Из нее вела дверь на темную кухню, в которой он увидел черную железную печь и дымоход. Старый деревянный стол, обшитый по бокам досками, стулья с закругленными ножками, облезлые шкафы.
В другом дверном проеме справа от него мелькнула более просторная гостиная. Стены, темные от древней древесины, хаотично завешанные оленьими рогами, черепами и другими почерневшими штуковинами. Потом Фенрис снова подтолкнул его, и он вышел через открытую входную дверь на покосившееся деревянное крыльцо.
Трава почернела от останков ночного костра. Люк почувствовал запах дыма и мокрой золы.
Слева от него на крыльце стояла старуха. Внезапное появление ее маленького тельца в длинном пыльном черном платье заставило его вздрогнуть. На сморщенном, ничего не выражающем лице мерцали крошечные глазки. Клочья коротких белых волос походили на дымку в зловещем свете дня. Она просто смотрела на него. Молодежь не обращала на нее никакого внимания.
Люк отшатнулся от Фенриса и заковылял вслед за Локи.
В отчаянии оглянулся вокруг. — Дом! Дружище! Дом! — Ему отчаянно захотелось увидеть друга, понять, что это за дом, где его держат взаперти, осмотреть территорию, но он лишь растерянно брел по травяному участку перед крыльцом. А потом что-то попалось ему на глаза — вверху, прямо перед ним, застрявшее в деревьях, словно обмякшее тело несчастного парашютиста. Он отвел глаза и ахнул.
Потом резко повернул голову и посмотрел на истерзанную фигуру, висящую на деревьях напротив входной двери, как раз под его оконцем. Красновато-желтый цвет сырого мяса на месте глазниц и ярко-белый цвет кости дисгармонировал с фоном темной седой зелени.
— Мы призвали его нашей музыкой! Смотри! — закричал Фенрис откуда-то сзади.
Люк упал на колени. Посмотрел на траву и на свои связанные руки. Снова поднял глаза.
Макрелевый свет проникал сквозь ветви деревьев. Испещренное тенями лицо Дома было совершенно неподвижным. Белое, как свечной воск, с испачканным темной кровью ртом, оно казалось каким-то странно невыразительным, как будто он был безразличен к обстоятельствам своей смерти.
Словно у пьяного, обнимающего за плечи поддерживающих его друзей, бледные руки Дома были вытянуты и зажаты между двух ветвей примерно в восьми футах над землей. Тело и ноги висели в воздухе. Грудная клетка выпотрошена. Проблеск все еще влажного позвоночника был страшнее кровавой бороды вокруг разинутого рта. Кожа от пояса до бедер содрана. Словно кусок мяса в витрине мясника.