Ривер
Шрифт:
Ривер открыл глаза, и в то время, как Харвестер была рада видеть в них боль, она чувствовала себя виноватой за то, что туда её поселила. Немного.
– Не знаю. Мои воспоминания ограничены тобой и мной.
– Как убедительно.
– Харвестер развернулась, дошла до противоположной стены, а затем снова вернулась к Риверу.
– Что ты ещё помнишь?
– Я помню, что отправился к тебе, когда узнал, что стал отцом. Ты была первой, кому я рассказал. Я тебе доверял.
– Боль в его глазах превратилась
– Но ты уже знала. Ты знала это все те грёбанные годы.
Её охватила такая вина, что едва колени не подогнулись. Но Харвестер не могла угрызениям совести сорвать потребность в получении ответов.
– Ты помнишь это. А помнишь ли сколько дерьма мне сделал? Помнишь, как я делала всё, что ты попросишь, даже кровь тебе давала, чтобы ты мог нас связать?
– Дерьмо.
– Ривер потёр лицо.
– Я это помню. Это было за несколько месяцев до Лилит. Мы только начали тренировки по охоте за демонами.
– И ты хотел, чтобы мы могли друг друга чувствовать на случай, если кто-то из нас окажется в беде.
Ривер нерешительно молчал, и воздух в портале сгустился от напряжения.
– В этом было нечто большее.
– Он сделал шаг к ней, и ноздри Харвестер заполнил мускусный аромат его кожи.
– Я не рассказал тебе всего.
В груди Харвестер всё замерло от предвкушения.
– Ты солгал?
Боже, какой же дурой она была. Глупой, влюблённой, бесхребетной идиоткой.
– Только потому, что правда звучит безумно.
Харвестер скрестила на груди руки.
– И в чём же состоит правда?
– В том, что нам нужно было это сделать.
– Ривер запустил руку в свою блондинистую гриву, растрепав её, желая, чтобы к нему прикоснулась Харвестер. Даже если она сейчас его ненавидела.
– У меня просто было ощущение о том, что мы должны так поступить, но я не знал причину.
– А теперь знаешь?
– Возможно, - выдохнул он.
– Думаю, благодаря этой связи я вернул свои воспоминания.
– Что ж, рада за тебя. Рада, что смогла помочь.
Он проигнорировал её сарказм.
– Я тоже.
Харвестер внимательно посмотрела на него. Грудь Ривера тяжело поднималась и опускалась, как будто они не словами бросались, а занимались рукопашным боем.
И сейчас она осознала, что во всех воспоминаниях, которые были у неё об Энриете, у него появилось лицо.
Ангел, который смеялся с ней, подшучивал над ней и подарил ей самые потрясающие оргазмы, был мужчиной, стоящим сейчас перед ней.
– И что теперь?
Он буднично упёрся одной ногой в стену. Да, для него всё оставалось по-прежнему.
– Теперь мы будем ждать, когда этот портал нас куда-нибудь выкинет.
– Я не об этом и ты меня понял.
– Ты действительно считаешь, что сейчас самое время обсуждать наше будущее? Мы понятия не имеем, переживём ли остаток дня, не говоря уже о следующем столетии.
Ривер был прав, но уход от ответа ранил Харвестер. Тысячелетиями она гадала, что же будет делать, если Энриет вдруг объявится. Сценарии варьировались от того, где происходило их счастливое воссоединение, где они бегут навстречу друг другу и Харвестер прыгает в его объятия, до того, где она жестоко его убивает.
Большинство воображаемых встреч включало в себя то, как Энриет падал перед ней на колени и молил о прощении столько, сколько она решит достаточным.
А затем у них был дикий, необузданный секс, и Энриет клялся, что больше никогда её не покинет.
Какая шутка. Ни в одной фантазии не было побега от Сатаны и Тёмных.
– Позволь кое о чём спросить.
– Она расправила плечи, поморщившись от внезапного, сильного зуда в спине из-за регенерации крыльев. Хороший знак, но раздражающий.
– После того, как ты выяснил, что мне известно было о твоих детях, когда соблазнил меня, хотел ли ты со мной секса, хоть немножко? Или дело было только в мести?
Ривер опустил глаза в пол, но прежде Харвестер удалось увидеть в них стыд.
– Я не помню.
– Чёрт возьми, - выплюнула она.
– У тебя должны быть какие-то мысли на этот счёт, какие-то ощущения.
– В тот день я чувствовал гнев. Так что, если бы пришлось отвечать на этот вопрос, я бы сказал, что всё дело было в мести.
– Ривер резко перевёл на неё взгляд, глаза были такими же холодными, как слова, и в груди Харвестер сжалось то, что осталось от сердца.
– Это ты хотела услышать? Или мне стоило солгать?
Она хорошо лгала, и как же облажалась с этим?
Сукин сын, он мог вывести её из равновесия, и если и было то, что Харвестер ненавидела больше пыток, так это быть неуверенной в себе и своих эмоциях.
– Пошёл ты, Ривер.
– Иррациональный гнев схватил её в свои когти, когда она развернулась, желая как можно больше расстояния между ней и Ривером в этой долбанной обувной коробке.
До неё донёсся сердитый голос Ривера.
– Ты сама спросила.
Она упёрлась лбом в стену, позволяя прохладному камню себя успокоить. Но он ненамного облегчил растущие внутри страдания.
Пространство наполнили звуки, и Харвестер напряглась, ощутив, что Ривер приблизился.
– На случай, если нам не удастся выбраться из Шеула, я хочу поблагодарить тебя за всё, что ты сделала для моих сыновей и дочери. Я не смогу отблагодарить тебя в полной мере.
– Он сглотнул и почти страдальчески закончил: - Я должен тебе гораздо больше, чем могу отплатить.
– Опасно говорить такое падшему ангелу.
– Возможно. Зависит от падшего ангела.
Харвестер горько рассмеялась.