Робин Гуд с оптическим прицелом. Снайпер-«попаданец»
Шрифт:
— Ну да? Святого Андрея? И что?
— После неудавшейся казни он плохо помнит прежнюю жизнь, святой отец, — пришел мне на выручку скоп-Энгельрик. — Вы уж ему объясните…
Монах откашлялся:
— Ну… так это… в общем…
Очень содержательный рассказ!
— Значит, в этот день крестьяне свободны от барщины и не смеют работать на своей земле. Короче, праздник у них. Вот.
— И?
— А… ну… так это… в общем, в этот день устраивают состязание стрелков.
— Лучников?
— Ну да.
Дивно. Интересно было бы знать:
У северных ворот города, посреди поля возвышался ступенчатый помост для знатной публики, а простой народ мог свободно стоять по сторонам. Несмотря на ранний час, толпа простолюдинов уже окружила стрельбище широким кольцом, а возле вонючей повозки мясника собирались прибывшие на состязание лучники. Сам хозяин мясного товара, представленного в основном жареной требухой и копченым беконом, о чем-то жарко спорил с местными «спортсменами».
— Поди-ка, на допинг-контроль гонит, — хмыкнул я.
Вроде тихонько сказал, но аббат Тук услышал и согласно кивнул головой:
— Именно, сын мой. Он толкует о том, что все стрелы нужно кропить святой водой.
— Зачем?
— Был в нашем приходе один пилигрим, который обошел весь свет, человек святой жизни: и у гроба Господня был, и на горе Сион, и в Вифлееме, и пальмовые листья принес из земли Иерихонской. Вот уж он-то знал и рассказывал про стрелков, продавших души нечистому за умение стрелять без промаха…
По словам отца Тука выходило, что стрелок, продавший душу дьяволу, должен стрелять в распятие. Дьявол, типа, своей рукой направляет эти самые стрелы, а из распятия кровь пречистая каак брызнет! И прямо на эти стрелы, а эти стрелы потом хоть в сторону пускай — все одно попадут…
— Понял. А другие стрелы?
— Другие стрелы могут попасть в цель, а могут и не попасть. Отстреляет слуга диавола эти три стрелы, и все. Дальше он лучник уже нисколько не лучше, чем всякий другой…
Я хмыкнул теперь уже в голос:
— И что, кто-то верит в эту белиберду?
Аббат Тук собирался ответить, но тут вмешался один из стрелков — брюнетистый косоглазый детина:
— Истинная правда, купец, истинная правда. Вот я как-то попался Робину в капюшоне — так только святой молитвой и спасся. Приставили нехристи меня к дубу и давай стрелы пускать! А он-то — страшный, рога из-под капюшона видны — лук свой бесовский поднял, прицелился и… Я молитву сотворил, а лук-то у разбойника — из ребра самого Люцифера, и Господь-то от меня стрелы отвел. Целую тучу стрел пустили разбойники, а меня ни одна не задела…
М-да? А что ж это я тебя не помню, недостреленный? Поди-кось, это ты еще моего предшественника видел, так он, с пьяных глаз, мог и промазать. Только вот лук… Ну, и кто ж ты такой, носитель астигматизма? [33]
— …Истинно говорю, а всякий подтвердит: Черный Билль — лесничий королевских лесов никогда не врет!
Ага! Лесничий, значит. Ну-ну…
Черный Билль принялся рассказывать, как в их приходе, подле Донкастера, один колдун захотел получить неминучие стрелы и выстрелил в деревянное распятие, стоявшее на перекрестке. Стрела попала Христу прямо в грудь, и тут же из раны вырвалась красная молния — боевым лазером садануло, надо полагать — и все! Колдуна этого насквозь небесным огнем прошпандорило… Шиндец!..
33
Гудков ошибается. Косоглазие в медицине называется страбизм, а астигматизм — это различное преломление световых лучей по осям глаза.
Не знаю, как я удержался от комментариев его рассказу, но в это время из ворот города вышла в торжественном порядке, с шерифом, его женой и дочерью во главе, толпа разряженных рыцарей и горожан. Так что лесничий не успел рассказать, чем кончилась эта история с колдуном-лучником и лазерным распятием. Остальные слушатели тоже плюнули на недоконченный рассказ, пялясь на знатных гостей, которые чинно рассаживались по местам.
Герольд протрубил в окованный серебром рог, и состязание началось. Малютка Джон, как голубь почты любви, пользуясь общей суматохой, отправился передать ляти Марионе мое послание. А мы тем временем решили насладиться зрелищем.
На одном конце стрельбища стояли лучники — человек пятьдесят, хотя звания «лучник» достойны были, пожалуй, человек шесть, не более. Только у этих были хотя бы английские классические ростовые луки с соответствующими стрелами. Остальные вышли с какими-то подозрительными гнутыми деревяхами, причем столь небольшого размера, что тетиву они натягивали не к плечу, а к груди. Правда, приглядевшись, я разглядел на двух этих «деревяхах» костяные накладки, что делало их более упругими и, стало быть, довольно дальнобойными. Но все равно: общее впечатление об этом стрелковом клубе было печальным…
На другом конце поля была установлена мишень — большой щит с тремя черными кругами посередине. Прикинув дистанцию от огневого рубежа до цели, я пришел к выводу, что нам сейчас покажут упражнение примерно на семьдесят метров, а если еще учесть, что диаметр кругов — около тридцати шести сантиметров, то это — почти олимпийская программа. Интересно, а квалификация будет?..
Квалификации не было. Лучников сразу разбили на пары и начали стрельбу на выбывание. Блин! Ну как же попробовать хочется!..
Стрелки на празднике были не то чтобы косорукие или плохие. Они просто НЕ БЫЛИ стрелками. Если бы против нашей секции выпустили эту банду, то тренер Оскар Петрович точно помер бы от смеха, даже не дожив до конца состязаний…
Вот на этом самом месте мои наблюдения за соревнованиями были прерваны появлением Малыша Джонни. Он словно ледокол прорезал толпу и, раздвигая грудью зевак, подошел к нам.
— Ну?
— Отдал письмо, — Джон радостно осклабился. — В самые ейные ручки и сунул.