«Робот-зазнайка» и другие фантастические истории
Шрифт:
– Ага, – согласился изобретатель, отстраняясь от окна. – Интересно зачем. Земля… Гм… Сырье?
Он повернулся к машине, которая плаксиво выводила:
…Она может обыскать весь огромный мир,Но никогда не найдет такого мужчину, как я…– Электрические соединители, – размышлял Гэллегер, разглядывая машину. – Земля поступает сюда, в бывшее мусорное ведро. А что потом? Бомбардировка электронами? Протоны, нейтроны, позитроны… Хотел бы я знать смысл этих слов, – посетовал он. –
– Позитрон – это…
– Не рассказывай! – взмолился Гэллегер. – У меня ведь только с семантикой проблемы. Мне доступен только интенсионал, но его не выразить словами.
– А экстенсионал на что? – возразил Нарцисс.
– Мне он не помощник. «Вопрос в том, кто из нас здесь хозяин», – сказал Шалтай-Болтай [17] . В моем случае хозяин – слово. Меня страшат эти проклятые слова, я просто невосприимчив к их экстенциональным значениям.
– Ну и глупо, – сказал робот. – У слова «позитрон» абсолютно ясный смысл.
17
В книге Льюиса Кэрролла «Алиса в Зазеркалье».
– Это для тебя он ясен. А для меня элементарные частицы – ватага малышей с рыбьими хвостами и зелеными усами. Вот почему я никогда не смогу разобраться, на что способно мое подсознание. Я вынужден прибегать к символической логике, а символы… Баста! – рыкнул Гэллегер. – Что еще за дискуссии о семантике с роботом?
– Ты первый начал, – сказал Нарцисс.
Гэллегер метнул в него недобрый взгляд и вернулся к таинственной машине. Та по-прежнему пожирала землю и пела «Сент-Джеймсскую больницу».
– Интересно, почему именно эта песня?
– Так ты сам ее напеваешь, когда пьян. Предпочтительно в этом помещении, где орган.
– Это ничего не объясняет, – буркнул Гэллегер.
Он вернулся к изучению машины. Та работала быстро и ровно, заметно выделяя тепло и местами дым. Гэллегер нашел смазочный клапан, схватил банку с маслом, налил. Дым прекратился, а с ним заодно и слабый запах гари.
– И ничего-то она не выдает на-гора, – произнес Гэллегер после долгой паузы, посвященной сумбурным размышлениям.
– Посмотри сюда, – указал робот на шустро вертящееся желобчатое колесо.
Гэллегер пригляделся. Сразу над колесом обнаружилось узкое круглое отверстие в гладком цилиндрическом корпусе. Но и оттуда ничего не выходило.
– Опусти рубильник, – велел Гэллегер.
Нарцисс подчинился. Лязгнула заслонка, остановилось колесо, утихла музыка. Протянувшиеся за окно щупальца перестали кружиться и сократились до первоначальной длины.
– Да, конечный продукт явно отсутствует, – отметил Гэллегер. – Она ест землю и, сколько бы ни съела, все переваривает. Абсурд…
– Уверен?
– Абсолютно. В земле содержатся химические элементы. Кислород, азот… Нью-Йорк стоит на граните, а это алюминий, натрий, кремний – уйма всего. Так что никакими физическими или химическими трансформациями деятельность этой машины не объяснить.
– Хочешь сказать, из машины что-нибудь непременно должно выходить?
– Вот именно, – ответил Гэллегер. – И если бы обстояло так, мне было бы куда легче на душе. Пусть бы она выдавала обыкновенную грязь.
– Она выдает музыку, – заметил Нарцисс. – Если только можно назвать музыкой этот визг.
– Мне не напрячь мозг так сильно, чтобы он взялся обдумывать столь идиотскую гипотезу, – отчеканил Гэллегер. – Не спорю, мое подсознание маленько того. Но у него есть логика, пускай и вывихнутая. Я бы никогда в жизни не изобрел машину, предназначенную для превращения земли в музыку, даже будь это возможно в принципе.
– Но ведь она ничем другим не занимается, согласись.
Гэллегер не удостоил робота контраргументом. Он хотел было потребовать еще пива, но отверг эту идею и велел алкогольному органу соорудить тонизирующий коктейль из нескольких алкогольных напитков. После чего уселся на генератор, украшенный броской табличкой со словом «Монстр». Однако вскоре исправил ошибку – переместился на меньший генератор, по прозвищу Бурчун. На Бурчуне Гэллегеру всегда размышлялось лучше.
Коктейль смазал ему мозги, подстегнул их спиртовыми парами. Машина, не дающая конечного продукта… Земля, превращающаяся в ничто… Гм… Не может материя исчезать, точно кролик в шляпе фокусника. Она куда-то девается. Превращается в энергию? Очевидно, нет. Машина не вырабатывает энергию. Напротив, гнезда и провода говорят о том, что она потребляет электричество.
Из этого следует…
Да ничего из этого не следует.
А если взглянуть под другим углом?
Подсознание Гэллегера, Гэллегер-Штрих, изобрело устройство, исходя из каких-то логичных соображений. Эти соображения подкреплялись денежными авансами. Три человека независимо друг от друга заплатили три тысячи триста кредитов, по всей вероятности, для того, чтобы Гэллегер сделал три разных устройства.
Кто из этих троих заказал машину, пожирающую землю?
Что, если посмотреть на это как на уравнение? Назовем клиентов а, b и c. Цель изготовления машины – конечно, не саму машину – обозначим как х. Тогда a (или) b (или) c равняется x.
Не совсем так. Не может a соответствовать Деллу Хопперу; а – это то, чего он хочет. А то, чего он хочет, по логике и есть предназначение машины.
То же самое можно сказать и о таинственном Д. У. и не менее загадочном Толстяке.
Впрочем, Толстяк чуть менее загадочен. Была у Гэллегера какая-никакая ниточка. Если Д. У. мы обозначили буквой b, то этот Толстяк – с плюс добавочный вес. Присвоим добавочному весу символ d и что получим?
Дозу алкоголя.
Гэллегер потребовал пива, и Нарциссу пришлось отвлечься от позирования перед зеркалом. Изобретатель стучал пятками по Бурчуну и морщил лоб, забыв смахнуть упавшую на глаза длинную прядь темных жидких волос.