Род Волка

Щепетов Сергей

Возле глиняного «карьера» у него сушилось несколько горшков и мисок. Этого было явно недостаточно, и он посвятил целый день изготовлению этакого котла или бака, емкостью литров восемь-десять. Он, конечно, предпочел бы сделать посудину еще больше, но побоялся, что она не выдержит обжига. Затем он вылепил нечто вроде крышки для нее, только не выпуклой, а вогнутой формы. Оглядев дело рук своих, он остался доволен, но подумал, что даже при удачном обжиге часть изделий неминуемо расколется, и решил не пожалеть сил на изготовление вторых экземпляров. Его произведения выглядели, конечно, ужасно, но Семен махнул рукой на дизайн – не до этого!

В результате его творческих усилий в глиняном пласте образовалась довольно приличная яма. Ее он тоже решил использовать, но уже в качестве готового изделия. Плеснул туда воды, слегка размесил немного глины и обмазал

стенки этой «шпаклевкой». Сырая глина, как известно, воду не впитывает и не пропускает, если в ней, конечно, нет песчаных прослоев. В данном случае их не было, и стенки Семен промазывал в основном из эстетических соображений. В результате получилось нечто вроде полусферы глубиной чуть больше метра и шириной по верху метра полтора. Семен расставил свои изделия на просушку и, прихватив мешок из шкуры, отправился на заветную террасу.

«Плантацию» рябины он обнаружил давно, но решил, что интереса она для него не представляет. Дело в том, что по прошлой жизни ему было известно два вида (или подвида?) этого растения. Ботаникой он никогда особо не интересовался и для себя условно называл их рябина «обыкновенная» и «дальневосточная». Та, которая «обыкновенная», очень широко распространена в Средней полосе России и в Сибири. Это древесное растение, которое встречается почти в каждом лесу или парке, в деревнях и городах активно используют как декоративное. В урожайный год гроздья ягод буквально скрывают листву, а потом висят всю осень и зиму, радуя глаз обывателя своим ярким цветом, а птиц источником корма. Недостаток у этого растения только один: ягоды практически несъедобны. Есть, правда, народное поверье, что после первых морозов рябина становится сладкой. В детстве Семен, как и все мальчишки, не раз пытался это проверить и каждый раз убеждался, что… нужно быть очень голодным, чтобы есть эту гадость. Существует, наверное, не один десяток народных рецептов приготовления варенья или рябиновой настойки, но все это очень трудоемко и, скажем так, имеет мало практического значения, а больше напоминает отчаянную попытку хоть как-то использовать даровой продукт.

А вот рябина «дальневосточная» – это совсем другое дело! Это не дерево, а куст, который редко вырастает выше трех-четырех метров. Урожайность у нее будь здоров – на хорошей плантации неподъемный рюкзак можно набить за пару часов, но, в отличие от «обыкновенной» рябины, у этой плоды мясистые и размером с некрупную виноградину. Вкус, даже у самых спелых ягод, конечно, оставляет желать лучшего, но этот продукт вполне съедобен. В сыром виде он не используется в пищу главным образом потому, что созревает рябина поздно, когда в тайге полно других, более вкусных ягод. Зато варенье из нее варить можно и нужно, тем более что ее много и собирать легко. Есть у этой ягоды и еще одно свойство…

То, что алело, точнее, желтело на высокой террасе, оказалось именно «дальневосточной» рябиной, и Семен приступил к сборам. К середине дня он натаскал к своей яме довольно приличную кучу ягод. Для ускорения задуманного процесса ягоды следовало размять, и Семен приспособил для этой цели два плоских камня. Примерно через час, перемяв несколько килограммов, он перемазался «по уши» в рябиновом соке и решил, что, в конце концов, и так сойдет. Весь собранный продукт он загрузил в яму, а потом долго бегал с миской к берегу и обратно, наполняя ее водой. Затем уложил сверху несколько палок и забросал все это дело ветками. Можно было переходить к основной части программы.

* * *

«Итак, – Семен азартно потер руки, – цели ясны, задачи поставлены: за работу, товарищи! С чего начнем? В смысле: сначала будем прыгать, а потом думать, или наоборот? Попробуем думать…

Значит, необходимо метательное оружие дальнего действия. Самое примитивное и простое. Таковых наука знает немного: лук и праща. Праща, пожалуй, отпадает сразу: сделать ее проще всего, но она, кажется, в принципе исключает прицельную „стрельбу“. В древности, наверное, встречались отдельные снайперы, вроде царя Давида, который одним „выстрелом“ сразил Голиафа, но мне таковым стать – жизни не хватит. Ну, и убойность слабенькая: если метать не камень, а, скажем, гранату – тогда другое дело. Значит, остается только…»

Трудно представить себе мужчину, который в детстве ни разу не попытался сделать лук – только если совсем уж отмороженный вундеркинд или маменькин сынок. Все делали. И делают. Это какой-то атавизм на генетическом уровне. Причем подавляющее большинство настоящего лука никогда не видели.

Разве что в музее, а это совсем не то. Современный спортивный лук, говорят, тоже имеет мало общего с приспособлением, которым предки тысячи лет добывали пищу и убивали друг друга. В исторических фильмах про войну никогда не показывают действия лучников крупным планом, и это, наверное, неспроста. Скорее всего, авторы тоже не знают ни как выглядели настоящие луки, ни как из них стреляли. Детские же поделки поголовно страдают одним и тем же: что-то куда-то летит, но совсем не далеко и каждый раз по-разному. Если же собрать и обобщить все слышанное, виденное и прочитанное об этом оружии, исключая явные басни и фантастику, то картина складывается довольно печальная: боевой или охотничий лук, прицельно бьющий хотя бы на полсотни метров, совсем не является согнутой палкой, на которую натянута веревка. Это штучное изделие, для изготовления которого нужны не просто навыки, а мастерство. Вполне возможно, что над луком любого типа (а их несколько) мастер работал много недель, если не месяцев. Опять же стрелы… Зайдите в любой лес и попробуйте найти в нем хоть одну совершенно прямую палочку или веточку длиной в несколько десятков сантиметров! Может быть, такая и найдется – одна на десять гектаров леса. Проще всего, наверное, древко сделать, расщепив прямослойное полено. Но для этого нужно сначала изготовить это самое полено – без топора и пилы. Вероятно, древние поступали иначе: обстругивали и выпрямляли подходящие побеги и ветки. Кроме того, наконечник должен быть идеально центрирован относительно древка, иначе в полете стрелу обязательно уведет в сторону. Из всего этого следует, что каждая стрела тоже является почти произведением искусства, аккумулирующим опыт поколений. Не зря же в знаменитой «Песне о Гайавате» Лонгфелло фигурирует Стрелоделатель – фигура солидная и уважаемая среди индейцев. Причем это мастер не по изготовлению луков, а только стрел! Но надо полагать, каким бы ни был опытным мастер, вряд ли он мог изготовить хотя бы две совершенно одинаковые стрелы. Очень вероятно, что у настоящего лучника каждая стрела в колчане была пристреляна индивидуально.

Это только само оружие. А как пользоваться им? Кто объяснит, как можно попасть в цель, если линия, соединяющая глаз стрелка и мишень, не совпадает с предполагаемой траекторией полета снаряда? Причем в момент прицеливания стрелок двумя пальцами удерживает нагрузку в несколько десятков килограммов.

Только и это еще не весь смех. Тетива натягивается двумя способами – до груди или до уха. При этом оказываются задействованными группы мышц, которые мало для чего еще нужны в жизни. То есть у обычного человека, даже очень физически сильного, необходимые для стрельбы мышцы развиты слабо.

Вывод? А он очевиден! Если смотреть на вещи трезво, то изготовить соответствующий лук и научиться сшибать из него уток и зайцев на расстоянии до десяти метров, наверное, можно… за несколько месяцев. Но стоит ли?

Тогда что остается: самострел? Арбалет? А почему, собственно, нет? Кажется, одна из причин его популярности в Средние века как раз и заключалась в том, что обращение с этим оружием не требовало многолетней подготовки: покрутил ворот (или что там еще), положил в желоб стрелу-болт, целься хоть целый час и стреляй. Ни здоровья большого не надо, ни особых навыков. Римский Папа, кажется, в двенадцатом веке арбалет даже запретил, как оружие варварское и антигуманное. Арбалет уступает луку только в одном – в скорострельности. И с этим ничего не поделаешь.

Рассмотрим для начала теоретические аспекты. Лук появился примерно сорок тысяч лет назад. Это, конечно, не означает, что именно тогда он и был изобретен. Скорее всего, в это время он получил широкое распространение и занял прочное место в охотничьей и военной практике. Приспособления для охоты на мелких зверей и птиц, наверное, существовали не одну тысячу лет до этого. Когда появился арбалет, точнее, самострел, науке тоже неизвестно. Вполне возможно, что вместе с луком, но широкое распространение он получил только в Средние века в Европе, где вскоре был вытеснен огнестрельным оружием. То есть само это приспособление не является каким-то поздним «ноу-хау», но первобытные им пользовались мало, наверное, по той же причине – низкая скорострельность. И потом, в принципе можно представить композитора, не знающего нот, или писателя, не владеющего грамотой, но охотника, не умеющего стрелять из лука?! С другой стороны, арбалет смог соперничать с луком, когда для его изготовления стали использоваться «высокие технологии», в частности металл…