Родишь мне сына

Яблонская Альбина

Марат жадно хватает ртом сосок, и я выгибаюсь в предэкстазном приступе.

Господи, как это выдержать? Как мне суметь это вытерпеть и не кричать? Ведь если я дам себе волю, я буду кричать. Я буду стонать и царапать его тело, словно бешеная. Эти чувства — они выкручивали тело словно ломка наркомана. Стоило ему лишь нажать на нужные точки, как я открывалась будто дверь. Я покрывалась потом. Я ныряла в жар, потом бросалась в холод. Меня знобило и жгло в одночасье. И только его руки, снимавшие с меня белье, могли вылечить эту болезнь. Эти симптомы.

— Просто доверься, — сказал он мне. И после этого покрыл меня чредой поцелуев.

Не столько вверху, сколько ниже — губы снова баловали грудь, зубы куснули сосок. Но прежде чем я вскрикнула, рот оказался у пупка. Он действовал уверенно и жестко. Не оставлял мне выбора, кроме как поддаться и впитать эту прелесть — это чувство подконтрольности и жажды. Я мечтала только об одном: чтобы он не бросил свое дело и продолжил.

Извиваясь как на углях, я мечтала ощутить его внизу. Почувствовать губы, ласки языка. Хотела, чтобы грубая щетина исцарапала мне бедра до крови. Чтобы я соединилась с ним и была одним целым с этим ртом, горячим языком. Его влажными бесстыжими губами между моих ног.

И вот он это делает...

Марат не слушает меня, хоть я прошу его не делать этого. Бесстыдно вру, молясь его упорству и желанию разжечь во мне костер. Он закрывает мне рот ладонью, пока лижет мое тело. Но я не могу терпеть — я вырываюсь. Больно кусаю за пальцы, а потом сосу. Сосу их в такт его движениям. Представляю его член. Не буквально — подсознательно, я его пока не трогала, не ощущала. И в этот раз эрекция меня влекла, а не пугала. Мне хотелось коснуться его губами и попробовать на вкус мужчину без купюр. Каким он есть на самом деле, от природы.

Он вдруг оставил меня — губы перестали натирать меня внизу, язык опять ласкал соски. И только пальцы... Упругие сильные пальцы не давали мне нормально лечь на спину. Она была дугой — настолько сильным был нажим на клитор. Пальцы теребили его и теребили с немыслимой скоростью... Я никогда так не делала. Мне бы просто не хватило сил.

Одно дело — когда это ты сама, и совершенно другое — терпеть его садизм, изнемогая от усталости. От чувства того, что ты не контролируешь процесс и никогда не знаешь, чем все закончится. Как он это сделает? Когда? И как долго я смогу держаться без оргазма?

— О! Б-боже! — прорвало меня вдруг. — Как же... хорошо!

И тело затряслось от сладкой дрожи.

Она била по ногам. Мои бедра сотрясало, словно он хлестал меня кнутом. Решил избить меня плетками, розгами — поднять меня в небо и жестоко бросить вниз. Как будто я порода, нечто лишнее в его скульптуре. А он сам — идеален. Просто прекрасен. Бесподобен.

Это был мой первый реальный оргазм.

Все, что я испытывала раньше — только тень. Тусклый отблеск того, что зовут настоящим оргазмом. Он довел меня до края. Сделал это мощно, безотказно, без капли сожаления и жалости. Жалости к тому, что это был мой первый раз. И я к такому не была готова.

Марат

Она комкала простыни — сжимала их отчаянно в оргазме, будто собиралась убежать. Подняться по этим простыням и уйти от судьбы. Выскользнуть из-под меня, оставив ни с чем. Но самое вкусное ждало впереди.

Она была вся мокрая, дрожала от нахлынувшего счастья. Я ее довел, буквально избил — целенаправленно избавил от сомнений, что сегодня она станет женщиной.

Я расстегнул ремень, сбросил брюки. Не без труда стащил боксеры, под которыми стоял дубовый член. Тело ныло от желания войти в нее поглубже. Ощутить это тепло и влагу, ощутить ее иначе — пронзить Лану своей жаждой близости. И не дать ей с него слезть, пока не кончу.

— Я клянусь тебя не предавать, — сказал я ей, и жадно впился в эти губы. Присосался ртом и все не мог отстать от языка — ее жаркого, игривого языка, который так хотел внимания мужчины.

Мне было трудно поверить, что такая девушка невинна. Она просто слеплена из страсти — горсть желания, букет из секса, чувств и сладострастия. Где же я был? Почему мы встретились так поздно? Я должен был сделать это раньше — еще год назад. Это тело было моим, оно для меня. Вся эта Лана — для меня. В этом не было сомнений. Ведь каждый кусочек, каждый сантиметр ее нежной кожи был идеален — он был идеален для меня. А то, что она не видит... Это не помеха.

Я научу ее смотреть всем телом — каждой клеточкой себя. Я погружу ее в ласку и страсть. Я покажу ей, что такое оргазм. И научу кончать от каждого прикосновения мужчины.

— Марат... — стонала она. — Марат...

Я пристроил член и входил в нее медленно, аккуратно, чтобы не было больно. Чтобы она не решила, будто секс — это боль и отвращение. Внутри нее сейчас так узко и тесно, она дрожит, она боится. А вместе с ней боюсь и я — боюсь, что не понравится. Что Лана меня возненавидит за это. Будет шарахаться от мысли переспать со мной опять...

Но она взяла меня за шею, крепко обняла и прижала губы к моим. Мы целовались, занимаясь сексом первый раз. И этого не описать словами.

Ее губы и язык. Мой член внутри нее. Наши измокшие тела на голой простыне. Ее ритмичные стоны, привкус пота и оральной ласки... Все это смешивалось, дарило чувство истинного счастья в ту ночь. Тот удивительный вечер, когда мы сделали все впервые.

Но только впервые. Это было лишь началом.

10

Лана

Он делал меня счастливой. С ним я чувствовала себя живой. И для этого не нужен был свет — я видела душой, ощущала телом. Читала тепло кончиками пальцев.

Марат дал мне то, чего у меня никогда еще ни было. Он дал мне чувство полноценности. Осознание того, что я могу получать от жизни гораздо больше, чем раньше. Он вырвал меня из привычной реальности, чтобы показать нечто большее. О чем я только мечтала, хоть и боялась в этом признаваться.

Он занимался со мной любовью. Страстно любил как женщину. И я готова была на все, только бы дышать этим как можно дольше. Как можно глубже, и без перерывов.