Родишь мне сына
Шрифт:
Но потом он просто рассмеялся. Прыснул очень диким, ненормальным смехом психопата. Его полностью накрыло. А я смотрел на это и страшно жалел, что не могу просто взять и отрезать ему голову прямо сейчас. Чтобы не видеть всех этих кривляний.
— ХА-ХА-ХА!!! — колбасило Шварца. — ХА-ХА-ХА!!!
Его так и рвало от смеха. Он не мог остановиться. Лишь смотрел на меня безумными глазами. И ржал, словно бешеный клоун.
— Ты знаешь, почему я здесь? Знаешь, зачем я пришел?
Но он не реагировал. Просто ржал и ржал, залившись слезами от хохота.
А я знал, что не выйду оттуда, пока не решу наш вопрос. И мне плевать, что будет дальше — пусть хоть подохнет от разрыва сердца. Мне все равно.
Закрыв входную дверь на засов, я не спеша подошел к прозрачному стеклянному столу, на котором все еще стоял туман от кокса.
А он смеялся. Дрожал в своем любимом кресле и не мог остановиться.
— Ненавижу... — процедил я через зубы и схватил его за шею. Повалил на стол и стал давить на горло кулаком. Чтобы Шварц пришел в себя и наконец-то понял, что сказке конец. — Ты хотел, чтобы я вернул деньги, сука?! — Я поднял при этом чемодан второй рукой и с размаху припечатал им жалкую морду. Ударил по рылу от всей души — так сильно, что застежка не выдержала, и все деньги разлетелись. Хрипящий и все еще хохочущий Шварц утопал теперь в деньгах.
Он лежал прижатым к столу, на котором были собраны богатства. Но все это просто дрянь. Как и сам кусок дерьма на куче кокаина и рублей.
Тогда я вставил ему дуло прямо в рот, как и мечтал. Уже представлял, как размажу мозги по всей огромной комнате.
— Ну что, сука? — сунул я ствол все глубже в эту чертову глотку. — Теперь ты не смеешься? Не выходит, а? — Я с дрожью в руках вспоминал, что поклялся. Я не буду этого делать. Даже если это Шварц. И даже если никто не узнает, что это был я. Включая саму Лану... Я взвел курок и с нервным тиком на глазах сказал: — Мне плевать, кто именно это сделал. Достаточно того, что это был твой приказ. Ты послал своих людей, и кто-то из них это сделал. Был это ты или кто-то другой — мне насрать. Ты меня понимаешь? Мне посрать, кто это был. Виновен в этом ты. И я тебя убью за это.
Мой указательный палец уже плясал на спусковом крючке. В тяжелую дверь ломились, орал телефон, я слышал крики его прихвостней снаружи. Но меня тогда влекло только одно. Я хотел понять, как долго смогу сопротивляться. И как долго этот палец будет натирать металл... прежде чем устанет и нажмет слегка сильнее, чем обычно. Всего лишь одна ошибка — лишний миллиметр. Лишний грамм усилия — все. Бум. Снос башки. И эта мразь уже труп.
Но я обещал. Я ей поклялся. Как бы трудно мне ни было это сделать. Выполнить клятву и оставить его в покое.
Я сделал пару глубоких вдохов. И постепенно, не без внутренней борьбы, но все же вытащил ствол из пасти этой падлы. Просто вытер дуло от слюней — об его брендовый пиджак, а потом навис над Шварцем черной тучей. Мне надо было решить, что с ним делать.
— Хе-хе-хе-хе... — продолжал он смеяться, ничего не понимая. — Я знал, что ты придешь. Я знал, что этот день настанет.
— Лучше заткнись. Иначе я пробью в твоей башке еще одну дыру. Просто лежи и молчи.
Но он не мог. Наркотики сняли все барьеры, и вечно продуманный Шварц стал городить какую-то чушь. Вернее, мне так сперва показалось. Я тогда решил, что это просто бред. Что он сочиняет на ходу и банально пиздит, но...
Это стало шоком для меня.
— Я знал, что ты придешь меня убить, когда узнаешь.
— Ты не должен был ее трогать, Шварц. Эта женщина — моя. За нее я убью теперь любого. Даже тебя.
Но он продолжал говорить под покровом дурмана.
— Я знал, что если трахну ее, то ты придешь меня убить. Когда узнаешь.
Мои брови хмурились все больше от каждого нового слова.
— Что ты, пидор, сказал?
А он ржал и говорил все так, будто рассказывал мне пьяный анекдот.
— Когда она пришла ко мне в тот день, то я не мог ей отказать. Реально не мог, Стрелок!
— О чем ты говоришь? Кто к тебе пришел, мать твою?! Никто к тебе не приходил — ты сам ее выследил!
— Она пришла ко мне и сказала, что хочет ребенка, — посмеивался Шварц, лежа на своем столе почти без чувств.
А я смотрел на него с растущей болью в сердце. Мне казалось, что сейчас произойдет что-то страшное — что я не выдержу и прикончу его.
— Ты просто ебанулся, — приставил я ко лбу еблана чертов пистолет и снова боялся не выдержать.
Но он продолжал:
— Ты ее так обожал, так лелеял. Считал ее идеальной женщиной. Был уверен, что вас свела сама судьба, — хрюкнул Шварц, едва придерживая смех. — А это ведь я ее к тебе послал, мля. Это я ей приказал к тебе втереться. Я велел ей спать с тобой и контролировать тебя, чем бы ты ни занимался. Чтобы я мог тебя полностью держать на поводке, Стрелок. А ты был так слеп, что не заметил этого.
— Нет, — тряс я подбородком. Понимая, о чем речь. — НЕТ, ЭТО НЕПРАВДА!
— Ты так и не понял, что Валя была просто моим агентом. Она трахалась с тобой, играла в любовь, а я ей за это платил звонкой монетой. Чтобы ты был послушным и верным, чтоб не забивал себе голову фигней. И чтобы сперма в яйцах не мешала выполнять мои задания.
— Ты все это придумал только что...
— Нет... — смеялся Шварц, упершись головой в мой пистолет. Как будто захотел, чтоб я закончил свое дело. — Нет, брат. Ты просто был слишком наивным, чтобы это заметить. Ты хотел любви — чистой, настоящей. Верил, что женщина может тебе это дать. Особенно такая, как Валентина.
Я боролся с соблазном убить подонка. Просто не мог уже держать ебаный палец — он вот-вот уже дернется. И пуля вылетит прямо в лобешник.
— Ты врешь! Валя не была такой! Не была никогда!
Но на самом деле — была. Просто я не мог это признать. Только не после всего, что между нами было.
— Твоя Валя была моей правой рукой. Ты это прекрасно знаешь. А еще ты знаешь, что мужчины обычно делают правой рукой... Я ей приказал быть с тобой — и она была с тобой. Она ублажала тебя, изображала спутницу жизни. Очень умную, честную, терпеливую, влюбленную в тебя. Несмотря на твое уродское лицо. Ты и правда думал, что она была честна с тобой? Ты видел в ней идеальную умницу?
— Не смей так говорить о Вале.