Дождусь ли вновь тебя, о лунное сиянье?Ушла, не подарив надежды на свиданье.Унесшую покой, должно быть, не увижуДо Страшного суда. О Судный день, гряди же!Повей, о ветерок, и мне с ее порогаПылинку принеси! Утешь хотя б немного.Взгляни, мой кипарис один иль кто-то с нею?Слетай в ее цветник и возвратись быстрее!Увы, подобно ей, и ты в далеком крае,И ты меня забыл. Вернешься ли, не знаю.Но знаю, что она не возвратится снова.Осталось лишь взывать к всевышнему Хосрову.
* * *
О любимая, вино у тебя всегда водилось.Принеси из погребка, окажи такую милость!Выпью только для того, чтоб взбодриться, не хмелея.Все равно от черных кос неизбежно опьянею.Я сгораю от любви. Подними со мною чашу!Пеплом сердце моего я букет вина украшу.Умоляя снизойти, унижаться я не стану.Унижение ведет к надушенному кафтану.Сердце выкрала мое колдовским коварством взгляда,Но упрекам в колдовстве свет очей твоих преграда.Угнетенного тобой хоть сегодня ты не мучай,Счета пережитых мук берегись на всякий случай!О любимая моя, на Хосрова не посетуй,Коль отважится привлечь столь жестокую к ответу.
* * *
Коль счастье близости с тобой осуществил бы рок,Могли бы стать мои стихи сокровищницей строк.Вчера
я думал: может быть, привидишься во сне,Но от проснувшейся тоски, увы, не спалось мне.Я о разлуке сел писать, но дрогнула рука.Мне показалось, что скорблю не годы, а века.О, сколько раз гасил свечу, чтоб слиться с темнотой,Но тотчас ложе озарял сияньем образ твой.Пытался разумом постичь, чем я не угодил,Любовь являлась и, пьяня, лишала разум сил.И снова я писал стихи, к его сужденьям глух,Но только именем твоим ласкали строки слух.
* * *
Того, кто честь из-за любви пустил по ветру дымом,Считают трезвые умы безумным, одержимым.Но как безумцу, чей удел, по-моему, завиден,Скрывать огонь любви, коль он и днем, при солнце виден!О стан, смутивший кипарис! Клянусь своею честью,От изумленья он застыл как вкопанный на месте.О ароматные уста, два крохотных рубина!Я разглядел вас. Так прозрел Якуб, учуяв сына.Зачем коснулся ты, зефир, кудрей моей любимой?Отныне в цени завитков закован одержимый [104] .О виночерпий, я вина сегодня пить не буду.О том, что я любовью пьян, уже толкуют всюду.Не ты ль, метнув пьянящий взор, Хосрова сердце сжала?Оно сжималось, а потом, увы, его не стало.
104
Зачем коснулся ты, зефир, кудрей моей любимой? Отныне в цепи завитков закован одержимый – т.е. зефир донес до поэта аромат кудрей возлюбленной, и он оказался в оковах любви к ее локонам.
Хаджу Кирмани
Об авторе
Хаджу Кирмани (1282—1352) – написал пять поэм-маснави (не все его поэмы являются ответами-назирэ на поэмы Низами) и несколько диванов газелей.
Из поэмы «Гуль и Новруз»
Перевод С. Шервинского
1
С зарей, лишь органоном запелисоловьи,На сто ладов воздели мелодии свои,Кумарского алоя разлился аромат,И горлицы стенаньем заворожили сад,Проплывшие в носилках с пиалойзолотойПровозгласили солнце хаканом над землей;И пьяницы под утро возжаждали вина,И утренние птицы запели, как одна.По миру солнце мира прошло путем побед,Вселенную шасрранный завоевал мобед.Певец, настроив струны на лад хусравани,О Зенде распевает, как маги в оны дни,Напиток розоцветный в пиалу неба влит,На чанге песню утра исполнила Нахид.Налет индийской синьки рассвет смывает с рук,Серебряную руку он разрумянил вдруг.На кровлю неба знамя взносил в ночи Бахрам [105] , – Рассек светилу сердце меч солнца пополам.Испив Джамшида кубок, хмелеет круг живой,Пьянеет, с чашей солнца пируя круговой.Цветы и ветер вешний распространяют хмель,Уже в цене упала татарская газель [106] .Кричит петух рассветный, за ним еще петух,Нецеженая влага возвеселяет дух.Благоуханный ветер и чаша гонят лень,Мозг сонных переполнен сырою амброй всклеиь.Под щёкот соловьиный, под песенку скворцаИзбавились от скорби тоскующих сердца.Вот язычком зарделся с Востока солнца шар,Взойдя, в теплицу солнце забрасывает жар.Рассветный ветер землю мастями умастил,Жемчужинами неба засыпан царь светил.Была на сердце рана вечернего вина,Душа моя томилась, что не была пьяна.Лицом к лицу я встретил пылающую страсть,Я пил из кубка солнца живительную сласть,Обрел Дауда голос, избавленный от тьмы [107] ,Душа моя запела любовные псалмы.Надела перстень Джама мне на руку души [108] ,Дала постичь мне имя, таимое в тиши.Разумная, уселась на улице надежд,И солнце благосклонно ее коснулось вежд,Рождаться в самом сердце дозволила словамИ с разумом согласный вручила мне калам,Тончайшие сравнения сбирала каждый миг,Тела жемчужин цельных пронзала каждый миг,То жаловалась сердцу и обвиняла глаз,То сердцу же о глазе сплетала свой рассказ,Свой простерла крылья забот моих Хума,Высоко в поднебесье взлетел орел ума.Миры воображенья раскрылись для меня,Парил я, мирозданье крылами осеня.На солнце я направил земного вихря гнев,Я для Нахид прекрасной пропел любви напев.Взвил знамя на вершине седьмой твердыни я [109] ,На ширь восьмого луга [110] взираю ныне я.По правилам я с небом общался наяву,И другом серафимов я стал по существу.Я тем престол поставил, чей дом – небес эфир,Дал собственному сердцу духовный эликсир.Пспил из винной чаши бесчувствия глоток,Хуму – жилицу неба – я уловил в силок.И как Иса, Пророку учителем я был,И как Муса, для мудрых святителем я был.Я в Истину бросался – в глубокие моря,И знаешь ты: нырял я за жемчугом не зря.
105
. На кровлю неба знамя взносил в ночи Бахрам. – Иносказание: взошла планета Бахрам (Марс).
106
…уже в цене упала татарская газель. – Имеется в виду, что из-за весенних благоуханий упал в цене мускус.
107
…обрел Дауда голос, избавленный от тьмы… – Утром поэт обрел голос такой же прекрасный, как у Дауда (библейского Давида). Согласно мусульманской традиции, Псалмы Давида служат образцом прекрасной музыки.
108
Надела перстень Джама мне на руку души… – душа поэта получила перстень, дарующий власть над миром.
109
…на вершине седьмой твердыни… – на седьмом небе.
110
…на ширь восьмого луга – края «восьмого неба».
2
О розами дохнувший весенний ветерок,О ты, что розощеким цветочный сплел венок,Хмельному ты нарциссу один сумел помочь,Ты зажигаешь светоч для бодрствующих ночь.С признательной стопою всеблагостный гонец!Прах под твоей стопою – чела земли венец!Садов цветочных дети упоены тобой,Сердца тюльпанов этих полонены тобой.Татарский мускус [111] веет в дыхании твоем,Алой кумарский [112] тлеет в дыхании твоем.Духовной ты лампаде даруешь запах роз,Дыхания мессии ты аромат принес.С лица у розы-девы снимаешь ты покров,Плетешь узлы якинфа из многих завитков.Едва дохнешь весною, – светла душа воды,Дохнешь, – и тотчас мускус повеет от гряды.А Рахш, тобой гонимый, несется, как вода.В тебя урок истоков вольется, как вода.Ты разве не был, ветер, Джамшидовым конем?Ты разве птиц небесных не обучал на нем?Ты аромат рубашки доставил в Ханаан,Ты прочитал Якубу Египта талисман [113] .На миг мой дух мятежный покоем утоли,Мне раненое сердце дыханьем исцели!О, если огнесердых ты понял в их судьбе,Аллах, мне будет сладко, – будь сладко и тебе!
111
Татарский мускус… – Мускус получали из поджелудочной железы кабарги, водившейся в Туркестане.
112
…алой кумарский… – самый ароматный алой привозили из страны кхмеров. Кумарский – кхмерский.
113
…ты прочитал Якубу Египта талисман. – Ветер донес до Якуба аромат рубашки Юсуфа.
* * *
Красавец Сирии – закат – надел печальный свой убор,Эфа серебряный из уст свой шарик золотой простер.Утратил небосвода перст блеск Сулейманова кольца [114] .На Ахримановом пути [115] твердыней замок стал в упор.Ночь-негритянка, пожелав чужие царства взять в полон,К вратам Хатана подступив, разбила пышный свой шатер.Мать мира древняя сосцы нарочно вычернила тьмой,Чтоб ей младенец-солнце грудь не стал сосать наперекор.На рынке мира небосвод торг самоцветами ведет,Лазурный с жемчугом поднос у входа ставит на ковер.Полуденного шаха [116] двор в края сирийские ушел,Хосров из Индии [117] набег свершил в страну китайских гор.В темнице солнце пленено, как лунный лик у египтян [118] ,А полюс, что старик Якуб, в дому тоски слезу отер [119] .Небесный кравчий, правя пир, взял в руки кубок золотой,Он мути нацедил в кувшин там, где сомкнулся кругозор.Вчера, когда моей души от скорби таяла свеча,Одна из звезд, палящих грудь, мне озарила их собор.Сгорела в пламени души недолгого терпенья нить,И птицу сердца, всю в крови, спалил на вертеле костер.Мой еле слышимый напев – полуночной печали стон,Мой недожаренный кебаб от крови сердца стал остер.Я ныне жалкий, честь моя погибла в пламени вина,Истерзан и ограблен я, барбат звенящий – вот мой вор [120] .От колыбели у людей пророком названный МахдиС вершин величья на меня величественный кинул взор,Сказав: доколь в смятенье нег твоя сердечная свеча,Дымя без нити, будет тлеть? Ответствуй, – до каких же пор?Ты будешь долго ли пытать в теснине этой сердца пыл [121] ?Потайно сердце отдавать в заклад несчастью, на позор?О встань, как Иса, и взлети на изумрудный тот престол,Руками вырви очи звезд, казни их равнодушный хор!Ты Водолеево ведро у старца-неба отыми!С султана-полдня ты сорви его венец, будь смел и скор!А ежели захочешь ты на полюс неба залететь,Похить трех жен у Мертвеца и прочь умчись во весь опор!Ты пламя солнца разогрей, перо волшебное сожги!Ты небу голову сруби! Кинжал Бахрама [122] – твой топор!Нейди тропой игры пустой, – иди божественной тропой,Ты рук беспечностью не мой, – таков наш будет уговор.
114
…блеск Сулейманова кольца. – По преданию, у Сулеймана (библейского Соломона) был перстень с именем бога, и этот перстень якобы давал ему возможность знать обо всем, что происходило в мире.
115
На Ахримановом пути… – на пути нечистой силы.
116
Полуденного шаха – солнца.
117
Хосров из Индии – ночь.
118
…лунный лик у египтян… – Юсуф.
119
…а полюс, что старик Якуб, в дому тоски слезу отер… – т.е. полюс грустит и рыдает из-за наступления ночи, словно Якуб.
120
…барбат звенящий – вот мой вор. – Поэт говорит, что его ограбил и довел до разорения музыкальный инструмент барбат, слушая звуки которого он бездельничает.
121
Ты будешь долго ли пытать в теснине этой сердца пыл… – долго ли ты будешь страдать от сердечного пыла в этом тесном мире.
Когда под сенью райских кущ собой украсила айванНевеста высшего и скрыт был голубою тканью стан [123] ,Всем показалось, что вошла восточной спальни госпожа,Полночной тьмы густую прядь решив запрять под чачван.Из яхонтов сготовил мир питье, врачующее дух,Из мозга времени изгнал унынья хмурого дурман,И на подвешенном ковре фиглярить начала судьба.Из-под эмали кубка встал шар солнца, золот и багрян.И показалась, засверкав, из-под зеркального зонтаВерхушка самая венца того, кто на небе султан.Казалось, что идут гулять жасминолицые красыИ вырос на лугу небес у ног их пламенный тюльпан.Луна склонила лик туда, где стан на Западе разбит,На берег выпрянул из волн челнок, покинув океан.Прекрасней солнца, в дверь мою вступила полная луна, – Тот лик и самое Зухру пленил бы, ярко осиян.Она душиста и свежа, побег рейхана – прядь ее [124] .Струится пряный ветерок, мир благовонен, как рейхап.Растертым мускусом она лицо посыпала луны,Под благовонною рукой запел шиповник свой дастан…Что он гласит? Он нам гласит, что нынче праздник, торжество!Хосрову мы поем стихи, – в них поздравляется хакан.
123
Когда под сенью райских кущ собой украсила айван невеста высшего и скрыт был голубою тканью стан… – Когда взошло солнце, все небо стало голубым.
124
…побег рейхана – прядь ее… – т.е. ее локоны были как базилик.
Шамсиддин Мухаммад Хафиз
Об авторе
Шамсиддин Мухаммад Хафиз (ум. в 1389 г.) – величайший персидский лирик, автор непревзойденных газелей. Стихам Хафиза свойственны глубина мысли и совершенство формы.
Газели
Песня! Брызнуть будь готова – вновь, и вновь,и вновь, и снова!Чашу пей, – в ней основ основа – вновь, и вновь,и вновь, и снова!Друг, с кумиром ты украдкой посиди в беседесладкой, – Поджидай к лобзаньям зова, вновь, и вновь,и вновь, и снова!Насладимся ль жизнью нашей, коль не клонимся над чашей?Пей же с той, что черноброва, – вновь, и вновь, и вновь, и снова!Не найти от вас защиты, взоры, брови и ланиты, – Вы моим очам обнова – вновь, и вновь, и вновь, и снова!Ветер! Ты в воздушной ризе, мчась к любимой, о ХафизеЕй бросай за словом слово – вновь, и вновь, и вновь, и снова!Перевод К. Липскерова
* * *
Ветер нежный, окрыленный, благовестник красоты.Отнеси привет мой страстный той одной, что знаешь ты.Расскажи ей, что со света унесут меня мечты,Если мне от ней не будет тех наград, что знаешь ты,Потому что под запретом видеть райские цветыТяжело, – и сердце гложет та печаль, что знаешь ты.И на что цветы эдема, если в душу пролитыАроматы той долины, тех цветов, что знаешь ты?Не орлом я быть желаю, видеть землю с высоты:Соловей-Хафиз ту розу будет петь, что знаешь ты.Перевод А.Фета