Шрифт:
Всё началось с моего детства, когда мне было десять лет. Но, пожалуй, я начну не с того самого момента, когда моя жизнь дала трещину и судьба навсегда изменилась…
Мои родители поженились слишком молодыми, чтобы всю оставшуюся жизнь принадлежать только друг другу. По сути это вообще была случайность, потому что, если они и испытывали какие-то взаимные чувства, то разве что ненависть. Глубокую всепоглощающую ненависть. По крайней мере, мне довелось видеть только это. И конечно, они развелись. Я, однако, никогда не испытывал горечи утраты полноценной семьи. Ведь когда они расходились, мне было меньше года и, разумеется, я никогда и не знал, что это такое – полноценная семья?.. Но, от своего ребёнка, то есть от меня, в любом случае, никто из них никогда не отказывался. Я по очереди переходил у них из рук в руки, словно эстафетная палочка. Я жил то у мамы, то у папы. Можно сказать у меня было сразу два дома, но,
У меня же в доме было три этажа, много всякой всячины, чтобы занять себя, например, настольный хоккей или популярная в то время Сега Мега Драйв с кучей картриджей. Ну и, конечно, хватало места и кроватей, где расположить гостей. Колин брат тоже к нам приходил и они с папой играли в бильярд.
И вот однажды, в один из таких вечеров, когда мы все вчетвером собрались к нас дома, и наступил переломный момент в моей жизни. Мы с Колей легли спать и он моментально погрузился в сон. А я не мог уснуть, потому что в то время мне первый раз понравилась одна девочка. Мы с ней даже не были знакомы и я абсолютно ничего о ней не знал. Но для моего детского воображения это была практически любовь с первого взгляда. Её красота потрясла меня настолько, что я даже считал, что буду любить её одну всю жизнь. И очень переживал, что всегда так робею при виде «моей единственной», что не могу познакомиться. И эти мысли мне долго не давали уснуть. Когда же я только начал проваливаться в долгожданную дрёму, за окном послышались раскаты грома и засверкали молнии одна за другой. Колю это ничуть не тревожило, он, как и полагается здоровому ребёнку, спал так крепко, что и танк не разбудит. А гроза всё усиливалась и мне стало страшно. В голову невольно лезли кадры из всяких ужастиков и, смотря на вздымающееся и опускающееся тело друга от размеренного дыхания, мне представлялось, что это вовсе не он, а спящий монстр, демон, оборотень. И когда он обернётся, проснувшись, я увижу пугающую, до дрожи аж в моих детских костяшках, морду. И потом он, конечно, меня съест…
Глупые видения очень скоро вынудили меня рвануть наверх к папе. Моё сердце ушло в пятки и я бежал, зажигая свет во всём доме. И в мгновение ока я оказался у двери бильярдной, а открыв её я напрочь забыл о грозе. Стоило мне увидеть папу, как злые молнии перестали меня пугать. Так ведь всегда и бывает, верно? Для того я и бежал. Они всё ещё не отходили от бильярдного стола. Но, кажется, придумали новые правила для этой игры. Колин брат сидел на краю стола, облокачиваясь на зеленую материю и запрокинув ноги на моего папу…это было страшнее грозы. Они были так увлечены друг другом, что даже не заметили моего появления. А я просто остолбенел и не мог пошевелиться. Моё сердце бешено стучалось и всё моё сознание пронизывали беспомощные стоны парня. Ему было хорошо, но мне казалось, что он умирает. Я не до конца понимал, что между ними вообще происходит, но пугался этого до глубины души. Они быстро качались и ласкали друг друга. Папа чмокал его тело, лизал и, прильнув к соскам, сжимал его член, отчего тот всё больше и пронзительнее стонал. Мне было невыносимо больно на это смотреть и я заплакал. Нет, даже заревел, мои слёзы лились градом. Я отбежал от двери и сел на лестницу, чувствуя как кружится моя голова и темнеет в глазах. Если бы я стал спускаться, я бы точно упал. Поэтому я просто сидел, вцепившись в свои волосы и плакал-плакал. Я был неиспорченным мальчиком и даже не мог подумать, что существуют подобные отношения. Даже мысль о сексе противоположных полов была для меня ещё нова и запретна, даже она вызывала у меня стыд и угрызения совести. А то, что происходило тогда между этими двумя, рушило всё моё мироощущение
– Тебе нравится? Нравится чувствовать жар моего члена внутри себя?..
– Да-да-да…– отвечал он, с трудом заставляя себя хоть что-то говорить.
– А так? А так нравится?
– Да-да…
– Боже, какой ты возбужденный…ммм, любишь, когда тебя трахают?..потереби свои сосочки, малыш. Нееет, сначала оближи свои пальцы. Только представляй, что сосёшь мне.
– Да, – покорно согласился он.
– Какой послушный мальчик…даже наказывать не за что. Тишу, чуть тише. Ты так сильно хочешь меня? ..а если я остановлюсь?
– Нет, пожалуйста! Не останавливайся, не остан…хочу тебя…
– Детка, ты очень плохой мальчик…ты знаешь это?
– Угу…я хочу..хочу…облизать твой член. Хочу…взять его в ротик…хочу сосать тебе…
– Да? Ты не заслужил. Потом-потом…а я хочу полюбоваться на твое тело, когда ты кончишь, когда твоя сперма сделает тебя липким и ещё более красивым… А я тебя вылижу!..
Слушая всё это, я неизбежно сходил с ума. Мне было противно, но я хотя бы больше их не видел. Будучи маленьким, но уже в процессе полового созревания мальчиком, я стал возбуждаться от таких смущающих речей, по началу сам того не осознавая. Я перестал плакать и голова перестала кружиться, я мог бы уйти, но почему-то не делал этого. Им было так хорошо…Насколько же это приятно? Разве это вообще может быть приятно? И, в конце концов, зачем это делать с мужчиной? Мне было не понять. Но я слушал и слушал их, пока они не затихли. Я понял, что пора идти, и на цыпочках спустился вниз. Я накрылся одеялом с головой, будто это могло помочь отрешиться ото всего, что там происходило, так сильно поразившего моё сознание. Только я закрывал глаза, как видел их, и бессонница мучила меня до самого утра.
Я не мог выкинуть из головы мысли о том, что это приятно. И меня посетила идея, которая будила взбунтовавшуюся совесть во мне. Но я всё равно воплотил её в жизнь. Я тихонечко, будто и нет меня, подкрался к Коле, он всё ещё спал с умиротворенной полуулыбкой на лице. И, не спросив его разрешения, я попытался поцеловать друга. Его губы не разжимались и я мог только чмокать его. Очень скоро он подскочил, отмахнувшись от меня. И я тотчас залился краской. И в самом деле, что на меня нашло?
– Ты чё, с ума сошёл? Какого фига вытворяешь?! – поражался взъерошенный Коля, наверное, надеясь, что это не сон.
– Ничего…– еле-слышно мямлил я, краснея ещё сильней, я чувствовал, что мои щёки сейчас сгорят.
– Как это ничего?! Ты же меня целовал сейчас!
– П-прости…я…просто..– пытался найти оправдание я, – я никогда не целовался и…просто…просто хотел научиться…а ты..умеешь?
– Я? Ты бы знал…и что, думаешь можно попробовать друг на друге?
– Не знаю…
– А чего сразу не разбудил?!
– Ну…стыдно было…
– Вот ты жук, – бубнил мальчик, – хотел научиться на мне, а я бы и дальше не умел?
– Я об этом не подумал…
– Сначала думай, а потом делай! Мне всегда так мама говорит. А ты…ты знаешь как вообще надо целоваться?
– Ну…шевелить губами как-то так, – словно изображая рыбку, делился своими знаниями я.
– И всё?
– Не знаю…
– Эээ…ну а…а язык? – перешли мы на шепот.
– Мне кажется, что это необязательно.
– Ну а что если с ним, то как?
– Не знаю.
– Просто как получится? Ну…просто болтать им?
– Да не знаю я!
– Ты…ты хочешь попробовать? – робко любопытствовал Коля.
– Наверное. А ты? Думаешь это…ну…нормально?
– Не уверен…но не хочется облажаться, когда это будет с девочкой. Вдруг мы сделаем что-то не так и над нами будут смеяться?..
– Да, я тоже переживаю об этом, – признался и я.
– Ну что…давай тогда…давай?
– Д-давай…наверное. Не знаю..но..ну давай. Да? Давай…
– Давай…давай-давай.
– Ага, да-давай, угу…
– Дава…блин! Хватит давакать! Я что-то стесняюсь…может глаза закрыть? – предложил он.
– Ага, я тоже. Дав… в смысле это, думаю так будет лучше.
Мы не закрыли, а даже зажмурили глаза и наощупь отыскали губы друг друга. Мы долго сидели, положив ладони на щёки и каждый ждал, пока другой возьмёт инициативу в свои руки и приблизится. Наконец, мы одновременно потянулись друг к другу и робко поцеловались, раскрывая рты как два галчонка. Я почувствовал его язык, это было странное ощущение. Скоро мы отринули друг от друга, плюясь и негодуя:
– Фуу, мокро!
– Гадость!
– Это же противно!
– Бее, как это вообще может нравиться?!