Рокировка для ведьмы
Шрифт:
Это сделали нарочно! Чтобы позабавиться над ним. Бессильная ярость черным ужом зашевелилась внутри. Марк бросился к окну. Третий этаж. Но внизу клумбы, и это может смягчить падение.
Что же делать? Что же делать?! Что?!
Марк вгляделся в беспощадную синеву весеннего неба, словно ища ответа. Природа равнодушно цвела и сияла в преддверии грядущего лета, ей было наплевать на людей. Угол обзора был маленьким, но мальчик все равно сумел разглядеть школьный автобус, стоящий около крыльца гимназии. Около автобуса взад и вперед ходила Оля. Даже с такого расстояния он узнал ее. Она вышагивала, заложив руки
Мальчику захотелось крикнуть: «Я здесь!» - но чтобы иметь надежду быть услышанным, следовало хотя бы открыть окно. При первой попытке оно не поддалось. В отчаянии Марк повис на ручке, потянув ее со всех сил вниз. Легкий звук трескающейся пластмассы, и мальчик кубарем свалился вниз, приложившись плечом о батарею. Потирая ушибленное место, он увидел в своих руках отломленный кусок пластика.
Из горла вылетел сдавленный бессильный стон. К горлу подкатывал тугой комок, мешающий дышать. Марк, с трудом встав, прижался к окну, рассматривая, как Оля разговаривает с кем-то из учителей. Возможно, ей говорят, что больше ждать не имеет смысла.
Марк забарабанил по стеклу раскрытыми ладонями. Окна откликнулись противным дребезжанием. Мальчик отскочил назад, судорожно шаря взглядом. Чем же разбить это проклятое окно?
Ничего не найдя, Марк ударил кулаком. Стекло с треском поддалось, и по гладкой поверхности расползлась изящная паутина трещин. Резкая боль миллионом маленьких осколков впилась в костяшки пальцев и разнеслась по всей руке, теребя каждый нерв. Красные капли стекали прямо на холодный кафель.
Сквозь подступившие слезы Марк наблюдал за тем, как Оля садится в автобус и вместе со своими одноклассниками медленно отъезжает от здания гимназии.
Сердце пропустило несколько ударов, а затем, кажется, совсем остановилось. Марк ощутил небывалую ясность мыслей. Чем дальше автобус отъезжал, тем спокойнее становилось.
Мальчик взглянул на покрытое сетью трещин окно - острый и внезапный прилив энергии, пришедший на смену спокойствию, обрушил всю ярость на испорченное стекло. Подчинившись его гневу, оно разлетелось тысячей мельчайших осколков. Марк даже не вздрогнул. Ни один из осколков не попал в него. И не мог попасть. Он знал это.
Словно сквозь замутненное стекло, он наблюдал за тем, как вода в трубах, будто вскипая, просится на волю. Он посмотрел на кран - вентиль на нем завертелся волчком, выпуская мощную струю в кружащих струях пара. Двери в кабинках, не переставая, хлопали, будто подхваченные сильным порывом ветра.
Краски стали насыщеннее, Марк слышал каждый шорох вокруг. Те, кто смеялись над ним, сейчас молчали. Они прислушивались.
Кончики пальцев покалывало от напряжения. Нестерпимое желание разрушения искало выхода. Оно искало жертву. Пусть те, кто смеялись над ним, придут сюда. Марк хотел стереть улыбки с их губ, вырвать их с лиц вместе с губами.
Сейчас он мог все. Он мог даже развернуть автобус, увозящий от него Олю. Но это было уже не нужно. Месть представлялась намного слаще. Как затаившийся зверь, он ждал, когда те, кто мнил себя охотниками, придут к нему в поисках легкой добычи, а в итоге сами окажутся съеденными.
Марк слышал беспечные шаги в коридоре. Шли к нему. Уже близко. Еще чуть-чуть.
Слегка склонив голову в бок, Марк рассматривал вошедшего учителя литературы. Старичок с ужасом взирал на творившееся вокруг, не в силах сказать ни слова. Как рыба, вытащенная из воды, он переводил выпученные глаза то на Марка, прислонившегося к стене, то снова на разбитое окно. Он был так смешен. Губы мальчика сами собой изогнулись в ухмылке. Рядом с тем местом, где стоял учитель, располагалась труба с горячей водой. Зря он тут встал. Очень зря. Вентили - штука ненадежная. Их легко может сорвать.
Подчиняясь жестокой логике мальчика, труба, издав прощальный стон, выпустила горячую раскаленную струю.
Преподаватель едва успел прикрыть лицо рукой, как кипяток окатил его, терзая морщинистую кожу. С нечеловеческим криком, он выбежал в коридор. Причинять боль было приятно. Это было правильно.
***
Спустя полчаса, когда Марк сидел у кабинета директора, ожидая экзекуции, он уже не мог точно сказать, что же на него нашло. Естественно, никому не следовало знать, что в прорыве трубы виноват он, а также в том, как именно он разбил окно. Это был один из тех случаев, когда не хотелось быть честным даже самим с собой. Успокоившись и поняв, что же он натворил, Марк испугался. Он боялся самого себя, а также того, насколько он хотел бы повторить все, что произошло. Получится ли у него управлять вещами снова?
Войдя в кабинет директора, Марк огляделся. Огромные стеллажи, уставленные папками по периметру стен, создавали давящую атмосферу. Хотя может, ее создавала женщина, восседавшая за директорским столом и стучавшая по нему ярко-алыми ногтями. Директор хмуро оглядела вошедшего, жестом указывая на стул. Мальчик покорно сел, сцепив руки в замок. Ему было не по себе. Беззвучная пауза, таившая в себе неизвестность, была непроницаемой. Больше всего Марк боялся, что о случившемся сообщат его родителям. Нужно было сделать так, чтобы директор сама запретила Марку рассказывать о случившемся. Но как это сделать? Что может пожелать скрыть директор от его родителей?
– Я думал, что умру, - дрожащим голосом проговорил Марк.
– Я так испугался. В трубах что-то зашумело, из крана сама собой пошла вода, а дверь наружу захлопнулась...
– говоря все это, мальчик сам начинал верить в такой вариант своих злоключений.
– Я думал, что все вот-вот взорвется!
– Марку неожиданно стало так себя жалко, что даже глаза защипало. Он ведь чуть не погиб, а его еще и наказывать собрались!
– Я не хотел умирать!
– сорвавшимся голосом вскрикнул Марк.
– Я разбил окно и хотел выпрыгнуть, чтобы спастись от взрыва.
Мальчик закрыл лицо ладонями, делая вид, что плачет. Директор вскочила со своего места, подошла к нему и принялась успокаивать. Купилась.
В конце концов оказалось, что Марк во всей этой ситуации пострадавший, а все, что произошло, списали на скачок давления в трубах. Марк не совсем понимал, как это, но если взрослые считают, что это возможно, значит так оно и было. К тому же оставался открытым вопрос - кто его запер. Мальчик, конечно, догадывался, кто это, но в любом случае - это был камень в огород школы. Как они вообще такое допустили!