Рокоссовский
Шрифт:
Поскольку плацдармы севернее Киева позволяли угрожать противнику, удерживавшему столицу Украины, Ставка сочла 5 октября необходимым передать эти армии Воронежскому фронту, которому и предстояло освободить Киев.
Войскам Центрального фронта была определена Ставкой другая цель: они должны были начать освобождение Белоруссии. Это поставило Рокоссовского и его штаб перед серьезными проблемами. И одной из самых сложных оказалась необходимость переброски всего тылового хозяйства на новое, Гомельское направление. За два предыдущих месяца наступления основные базы, склады, ремонтные пункты были сосредоточены вдоль железной дороги Курск — Льгов — Конотоп — Бахмач. Теперь же это огромное хозяйство
Рокоссовский не мог также решить, как поступать со средствами усиления, находившимися в передаваемых Воронежскому фронту армиях. Его соблазняла идея, используя эти средства, ударить с севера по Киеву. Звонок заместителя начальника Генерального штаба Антонова раздался кстати. Генерала интересовало мнение Рокоссовского по такому своеобразному поводу:
— Как вы считаете, следует ли производить салют в честь войск вашего фронта, форсировавших Днепр?
— Я думаю, — ответил Рокоссовский, — что с этим следует подождать. Мы можем раньше времени насторожить неприятеля. Алексей Иннокентьевич, меня не оставляет мысль о целесообразности удара на Киев силами Черняховского...
— Я вам советую доложить свои соображения товарищу Сталину, — порекомендовал Антонов.
Рокоссовский тотчас же связался со Сталиным и доложил ему.
— Вопрос о действиях войск на Киевском направлении решен, и мы его пересматривать не будем, поздно, — таков был ответ Верховного Главнокомандующего.
— А как быть с фронтовыми средствами усиления, которые до этого были приданы Черняховскому и Пухову? Без них будет крайне затруднительно осуществление операции...
— Оставьте их у себя. Пухову и Черняховскому передайте лишь штатные средства. Раз они теперь входят во фронт Ватутина, пусть он о них и беспокоится. — Сталин немного помолчал и добавил: — Мы по всей вероятности расформируем Брянский фронт и часть его армий передадим вам.
Вскоре действительно Ставка передала Рокоссовскому еще три армии: 50-ю под командованием генерала И. В. Болдина, 3-ю генерала А. В. Горбатова и 63-ю генерала В. Я. Колпакчи. С шестью армиями Рокоссовский и начал 15 октября операцию.
Рокоссовский видел, что войска 48-й и 65-й армий завязли в междуречье Сожа и Днепра и потому не смогут расправиться с гомельской группировкой врага, все время усиливавшейся к тому же. Вскоре он нашел новое решение, сулившее большой успех. В междуречье он решил оставить лишь войска 48-й армии, которым предстояло активными действиями сковывать противника, а основные силы 65-й армии во взаимодействии с 61-й армией генерала Белова должны были форсировать Днепр южнее. Армии правого фланга, отошедшие к нему от Брянского фронта, Рокоссовский также обязал действовать активно.
План операции был детально обсужден на наблюдательном пункте П. А. Белова, в сосновом бору на берегу Днепра. Только что прибывший Батов на вопрос командующего о ходе перегруппировки войск ответил:
— Два корпуса уйдут с плацдарма за Сожем сегодня ночью. На плацдарме оставляем для прикрытия нашей перегруппировки 246-ю дивизию. Через 36 часов корпуса будут здесь. На седьмые сутки форсируем Днепр.
— Как ваше мнение? — обратился Рокоссовский к Белову.
— Я не имею права возражать против принятого вами решения...
— Я понимаю, Павел Алексеевич, ваше желание ускорить удар силами армии Батова. Но время для стремительного удара упущено, немцы уже заняли оборону. Теперь нужно действовать наверняка... Задача вашей армии, — обратился Рокоссовский к Батову, — форсировать Днепр в районе Лоев — Радуль, прорвать немецкую оборону на том берегу и ударить в направлении Колпень — Надвин — Демехи. Вот смотрите на карте, как это выглядит...
— Дивизиям настоятельно необходимо пополнение, — попросил Батов.
— Будет вам и пополнение. Правда, из местных военкоматов. Но это либо молодежь, либо окруженцы 1941 года. Выйти из окружения не смогли, руки опустили и сидели здесь два года, грелись. Придется вам поработать, восстановить их веру в себя и в нашу армию.
— Будет сделано! — заверил Батов. — Только дайте побольше людей.
Батов не терял ни минуты, и вскоре его корпуса были уже на новом месте. Знакомство с обстановкой показало, что на противоположном берегу немцы имеют значительные силы. Днепр в этом месте около 400 метров шириной и до 8 метров глубиной. Немцы уже успели подготовить две линии траншей с ходами сообщения полного профиля. Первая сплошная траншея шла у самого уреза воды, вторая — выше, по берегу старицы. Здесь же были устроены артиллерийские позиции для ведения огня прямой наводкой. В целом форсирование должно быть очень сложным. Рокоссовский понимал это и придал армии Батова все фронтовые средства усиления. 12 октября он отдал приказание правофланговым 50-й и 3-й армиям перейти в наступление на своих участках, хотя и знал, что это не даст существенного результата. Эти армии были ослаблены, но в интересах общего дела, отвлекая силы врага, они перешли в наступление.
Начавшееся 15 октября наступление 65-й армии оправдало надежды Рокоссовского. Лоев был освобожден 17 октября, оборона немцев на Днепровском рубеже рушилась. За пять дней боев вся армия переправилась через мощную реку, расширив плацдарм до 18 километров по фронту и 13 километров в глубину. Но тут она наткнулась на заранее подготовленную вторую полосу немецкой обороны — «надвинские позиции». Прорвать их с ходу не удалось. В ночь на 20 октября Батов получил распоряжение штаба фронта: временно до получения резервов прекратить наступление, стойко удерживать плацдарм, ввести все дивизии в первый эшелон, штабы и тылы подтянуть ближе к войскам, очистить на плацдарме районы сосредоточения для четырех-пяти новых корпусов.
На следующее утро Рокоссовский с группой генералов управления фронта прибыл на КП 65-й армии.
— На достигнутом рубеже надо прочно закрепиться. Эти надвинские позиции немцев придется атаковать после тщательной подготовки. Немцы их будут упорно оборонять, так как, если мы их прорвем и, двигаясь вдоль западного берега Днепра, войдем в Полесье, то этим лишим гомельскую группировку противника основных коммуникаций и поставим ее под угрозу окружения. Но для такой операции наличных сил 65-й армии будет мало. Поэтому я намерен переправить на Лоевский плацдарм два танковых корпуса, два кавалерийских и один артиллерийский корпус прорыва. Времени на перегруппировку достаточно, дадим дней 20, и к началу наступления все корпуса должны быть на плацдарме. После этого будем бить наверняка. Трудности, видимо, будут со снабжением.
Когда 10 ноября войска Белорусского фронта (так с 20 октября стал именоваться фронт Рокоссовского) начали наступление, они сравнительно легко смогли прорвать оборону врага. В первый же день танковые и кавалерийские корпуса были введены в прорыв. После того как 18 ноября были освобождены советскими войсками Речицы, гомельская группировка врага, охваченная с севера соединениями 11-й армии Федюнинского, оказалась под угрозой окружения. К концу ноября войска левого фланга фронта отбросили врага на 130 километров, очистив от оккупантов значительную территорию Белоруссии. Вечером 26 ноября столица вновь салютовала войскам Рокоссовского: утром этого дня после ночного боя они освободили Гомель. Это был первый областной центр многострадальной Белоруссии, вызволенный из фашистской неволи Красной Армией. Сделали это войска Рокоссовского.