Роковая ночь
Шрифт:
— Дерзкая девчонка! — говорит везир. — Что это тебе вздумалось судить о делах своего отца? Ни слова больше! Клянусь, если ты уйдешь от Абу-л-Касема, не увидев его сокровищ, то этот вот кинжал пронзит твое сердце, и это сделаю я сам!
Видя, что ей не избежать столь опасного дела, Балкис удалилась в свои покои, оделась в роскошные одежды, украсила себя золотом и драгоценностями. Однако она не собиралась очаровывать Абу-л-Касема, что и в самом деле было бесполезно.
Когда стемнело и Абу-л-Фатх решил, что пришла пора его дочери идти к Абу-л-Касему, он тайком провел ее к дверям его дома и оставил там,
— Помни, что я непременно убью тебя, если ты не выполнишь моего поручения!
Балкис постучала в дверь и сказала, что хотела бы поговорить с молодым хозяином. Дверь тут же отворилась, невольник проводил ее в зал, где на большой софе возлежал его хозяин, горевавший о потере Дарданы. При появлении Балкис он поднялся, чтобы принять ее. Абу-л-Касем усадил ее на ту же софу и спросил о причине посещения. Она ответила:
— Я слышала, господин, что вы — обходительный молодой человек, и вот решила навестить вас.
При этом она сняла покрывало со своего лица, и, хотя он был к этому равнодушен, он все-таки не смог устоять перед силой ее красоты. Они перешли в другую комнату, чтобы поужинать, и, сидя за столом, угощались всевозможными кушаньями. Абу-л-Касем удалил всех слуг, чтобы никто впоследствии не узнал девушку. Он сам прислуживал ей и наполнял вином ее чашу, усыпанную алмазами и рубинами. Чем больше Абу-л-Касем смотрел на Балкис, тем больше она ему нравилась. Он беседовал с нею, и девушка, чей ум был столь же блестящ, сколь и ее красота, отвечала ему с такой живостью и воодушевлением, что он сделался жертвой на ее алтаре и, когда ужин окончился, бросился к ее ногам со словами:
— О госпожа, если в самом начале меня ранили ваши глаза, то беседа с вами меня окончательно покорила.
Произнеся эти слова, он поцеловал руку Балкис так пылко, что она испугалась. В страхе перед опасностью, в которой она находилась, Балкис побледнела как смерть, и по щекам ее внезапно полились слезы.
— Госпожа, что случилось с вами? — спросил Абу-л-Касем. — Откуда эта печаль? Неужели я настолько низок, что словом или поступком огорчил вас? Откройтесь мне, почему вы так переменились ко мне?
Балкис ответила:
— Я уже осуществила большую часть тайного замысла, но во мне борются коварство и печаль, страх и смирение. Знайте, о господин, что я — девушка знатная. Моему отцу известно, что у вас где-то спрятано сокровище, и он принудил меня под страхом смерти выведать, где именно оно укрыто. Знайте, господин, что у меня есть возлюбленный — правитель области, которого я страстно люблю и за кого надеюсь выйти замуж в ближайшем будущем. И вот только сейчас я поняла, что поступок, к которому принудил меня отец, вас смущает, но ведь я пришла сюда не по доброй воле.
— Госпожа, — ответил молодой человек, — у вас никогда не возникнет повода раскаяться в своей откровенности. Вы не погибнете. Вы увидите мои сокровища. И хотя ваша красота произвела на меня большое впечатление, я с готовностью оставлю все надежды, которые питал, поскольку они смущают вас. Вы можете, не краснея, вернуться к счастливому возлюбленному, для которого бережете себя, и не печалиться более.
Балкис ответила:
— О господин, о вас не без основания говорят, как о самом великодушном человеке. Я убедилась в вашем благородстве и не успокоюсь, покуда не найду способ отплатить за ваши благодеяния.
После этого Абу-л-Касем отвел девушку в то же помещение, где в свое время его ждал халиф, и пробыл с нею там до тех пор, пока все в доме не затихло. Тогда он завязал ей глаза, сказав при этом:
— Госпожа, я вынужден так обходиться с вами, ибо лишь при этом условии я могу показать вам свои сокровища.
— Поступайте как хотите, — ответила она, — я полагаюсь на вас и последую за вами туда, куда вы меня отведете.
Взяв Балкис за руку, Абу-л-Касем повел ее вниз по черной лестнице и, проводив в подземелье, снял с ее глаз повязку. Увиденное поразило ее, но что приковало ее взгляд больше всего, так это владельцы сокровищ. Она прочитала надпись и, увидев на шее царицы жемчужное ожерелье — каждое зерно было величиной с яйцо голубя, — не могла скрыть того, как оно ее приворожило. Абу-л-Касем тут же снял его и надел на шею дочери везира, ибо ее отец таким образом должен был убедиться в том, что она видела сокровища. Для большей убедительности он позволил ей взять кое-какие из самых дорогостоящих камней. Когда она нагляделась на разные чудеса, лежавшие в подземелье, Абу-л-Касем снова завязал ей глаза и привел ее обратно в комнату. Там они беседовали, пока не рассвело. Тут Балкис, еще раз заверив его в том, что она никогда не забудет о его великодушии, удалилась.
Одержимый алчностью везир с нетерпением ждал возвращения дочери. Когда он увидел, что она вернулась с ожерельем и драгоценностями, сердце его запрыгало от радости.
— Хорошо, дочь моя, — сказал он, — а ты видела сокровища?
— Да, господин, — отвечает Балкис, — и чтобы дать вам хоть какое-то представление о них, я должна сказать, что богатства всех земных владык не сравнялись бы с этими.
Потом она рассказала ему о великодушии и вежливости юноши. Отец же ее готов был скорее пожертвовать честью дочери, чтобы узнать, где спрятаны сокровища.
ВОССТАНОВЛЕНИЕ ДЖАФАРА В ПРАВАХ
Пока происходили эти события, Харун был в дороге. Он направлялся в Багдад. Вступив во дворец, он сразу послал за Джафаром, подробно рассказал ему о своем путешествии и сказал:
— Ты знаешь, что повелитель должен быть предельно учтивым. Даже если я отдам Абу-л-Касему самое ценное из моей казны, это не сравнится с теми подарками, которые он преподнес мне. Что бы мне такое сделать, чтобы отплатить ему за великодушие?
— Государь, — ответил Джафар, — если вы спрашиваете моего совета, то сегодня же напишите наместнику Басры и прикажите ему передать бразды правления юному Абу-л-Касему. Не мешкая, отправляйте гонца, а через несколько дней я последую за ним и передам новому правителю ваши распоряжения устно.
Халиф одобрил его совет и сказал везиру:
— Вот это будет правильный способ отблагодарить Абу-л-Касема и отделаться от наместника Басры и его везира, скрывших от меня большие деньги, которые они получили с помощью насилия.
Он тут же написал наместнику Басры и отослал гонца. Потом отправился в покои Зубейды рассказать ей об успехе своего путешествия и подарить ей маленького слугу, дерево и павлина. Он также отдал ей девушку, которую Зубейда нашла столь очаровательной, что с улыбкой сказала халифу: