Роковая ставка
Шрифт:
– Проходи, чего встал? – с ленцой проговорил Тарас. – Садись. В ногах правды нет. Бери стакан, наливай чаю. Бери, бери, не стесняйся.
Пашка осторожно взял стакан в богатом подстаканнике и налил себе чаю.
– Баранки бери, конфеты, – продолжал тянуть Тарас, шумно отхлёбывая напиток. – У меня, мил человек, если я захочу, то всё просто. Вот ты, к примеру. Беглый каторжник. Так это ничего, со всяким бывает. Я видал многих арестантов. Большинство из них сидели, чёрт знает за что, за глупость. Хуже, если за жадность или за измену царю и его отечеству. Политические, значит. Эти страшнее всего. Вор, он всегда вор. Украдёт,
– Нет, – тихо ответил Пашка. – Не политик.
– Вот, вот, – Тарас закачал головой. – А раз не политик, то можешь быть мне полезен.
Тарас прищурил и без того узкие глаза и пристально посмотрел на Пашку. Тот поставил недопитый чай и удивлённо уставился на Тараса.
– Чем же я могу быть вам полезен? – спросил Пашка.
– Ты деревенский, не то, что дружок твой Егорка, – ответил Тарас. – Тот образованный, юрист, дворянин. Голубая кровь, язви её в коромысло. Загнали его так, что прискакал без штанов в наши леса и прислуживал мне. Мне, простому мужику, хоть и богатому. Забыл своё дворянство. Растерял его от страха. А сейчас с капитаном снюхается и вспомнит, кто он есть на самом деле. Что от него после этого ожидать? Да ничего акромя пакости.
– Егор порядочный человек. Я ручаюсь за него, – проговорил Пашка.
– Ты погодил бы ручательства раздавать направо и налево. Молод ещё, глуп, а я жизнь повидал, – разозлился Тарас. – Я тут тоже за него поручился, а сейчас жалею об энтом. Ну да ладно, поживём, посмотрим. Речь сейчас про тебя идёт. Я тебе прямо говорить буду, без утайки. Если будешь на меня работать, приму как родного, а заслужишь, понравишься мне, угодишь, то и на дочке своей женю. Не веришь? Вот тебе крест.
Тарас повернулся к иконе, висевшей в углу, и истово перекрестился.
– Видал? – Тарас многозначительно посмотрел на Пашку. – Перед богом тебе клянусь. Моя орясина, упокой господь её душу, нарожала мне девок и убралась на тот свет. Нет бы, парня родить, так нет, назло мне девок нашвыряла. Родитель её, тоже покойный, не любил меня, потому и спихнул свою колдобину мне. Он с мошной был, а мне тогда деньги нужны были позарез. Вот и сторговались с ним. Такие, брат дела. А ты мне приглянулся. Врать не буду, не сразу, потом. А за порку прости меня. Ошибка вышла. Егорка попутал. Так что, договорились?
Пашка задумался. Предложение хозяина было для него больше чем неожиданным. Оставаться в селе у него желания не было.
– А что я теряю? – вдруг подумал он и тут же себе ответил. – Да, ничего. Тарас прав. Идти мне, в самом деле, некуда. Егор, вон не задумываясь, с офицером ускакал, обо мне и не подумал, небось. Чего, тогда мне о нём печалиться? Не понравиться,
сбегу, да и дело с концом. С каторги сбежал, а уж от этого и подавно уйду.
– Договорились, – ответил Пашка.
– Вот и ладно, – улыбнулся Тарас. – Молодец. Правильно решил.
– А если бы я отказался? Тогда что? – неожиданно спросил Пашка.
– Да ничего, – Тарас встал и налил себе
Сотня Шелеста в это время во весь опор скакала на прииск. Пепла похоронили возле шалаша и выдвинулись после обеда. Через час они вошли в поселение. Капитан направил коня прямо к усадьбе. Он один вошёл в помещение, прошёлся по комнатам и остановился у открытого сейфа в кабинете князя. Ничего не обнаружив, капитан внимательно осмотрел помещение и заметил, что один из стеллажей неплотно прилегает к стене. Он потянул за него, и стеллаж отошёл в сторону. Сейф так же был открыт и пуст. Шелест поставил всё на место, подошёл к столу и просмотрел бумаги, недописанные Савицким. Усмехнулся и, собрав всё до последнего листка, убрал в сумку. За домом мелькнула чья-то тень. Капитан вынул наган, обошёл дом с другой стороны и наткнулся на юродивого Сидорко. Позади него стояли два огромных пса, больше напоминающих маленьких медвежат, До того они были лохматые и упитанные. Нищий, увидев офицера, заулыбался и протянул руку. Псы оскалили зубы, утробно зарычали.
– Стёклушко, дяденька, – затянул свою песню Сидорко.
– Ты чего тут делаешь? – спросил капитан, стараясь не глядеть на псов. Те, услышав голос нищего, успокоились.
– Милостыньку прошу, стёклушки собираю. Их тут много. А я не все беру. Солнышко не всех любит. Глянь ка.
Сидорко запустил когтистую лапку в торбу и вынул пригоршню осколков. В основном это были осколки от цветных бутылок. Он взял один осколок и поднял руку. Сквозь зелёное стёклышко заиграли солнечные блики. Сидорко радостно засмеялся.
– Солнышко блестит, солнышко играет.
Капитан улыбнулся и убрал наган.
– Ты никого здесь не видел? – спросил Шелест.
Улыбку у Сидорко словно ветром сдуло. Он убрал стёклышки в торбу и исподлобья посмотрел на капитана.
– Дьяволы, дьяволы кругом. Кровь пьют, ироды сатанинские, а напиться никак не могут. Жажда их мает. Суета мирская губит их окаянных. Кара падёт на головы того, кто на брата своего, на отца и маменьку руку подымет. Реки вспять пойдут, хляби небесные разверзнутся, кровью наполнятся, и падут на головы грешные. И ты не уйдёшь от кары, – нищий пальцем показал на кобуру с наганом. – Ибо грызут тебя два порока. Алчность и гордыня. Бойся себя, бойся, грешник.
Шелест стоял не двигаясь. Голос нищего, словно ватный кокон, сковал его волю, мысли в голове стали путаться, он не мог сосредоточиться. Но, вот гавкнул пёс и капитан очнулся. Он в изумлении посмотрел на юродивого и медленно пятясь, вышел к дороге. Только сев на коня, капитан окончательно пришёл в себя.
В село сотня вернулась уже к вечеру. Капитан спешился, привязал коня и направился к дому, в котором размещался штаб. Егор остался с ротмистром. Подполковник лежал на диване и читал книгу, когда вошёл капитан.
– Разрешите, ваше высокоблагородие, – произнёс капитан, снимая фуражку и проходя к столу.
– Присаживайтесь, капитан, – подполковник встал с дивана и сел в кресло. – Банду, как я понял, вы не нашли.
– Так точно, не нашли, – капитан сел на стул. – Эти хамы разбежались, как только получили своё. Пепел умер. При нас умер, не приходя в сознание.
Могильный задумался. Он не торопясь достал папиросу и закурил, глядя в окно. Историю с прииском он уже доложил в штаб армии. Но ответа так и не дождался.