Роковое сокровище

Гарвуд Джулия

Теплые твердые губы накрыли вершинку груди, и словно раскаленная молния пронзила девушку. Она затаила дыхание, застонала и вцепилась ногтями в его плечи.

— О да, — охнула она, зажмурясь, — я счастлива.

Бродик чуть прикусил кожу над пупком, и по ее тихому вскрику понял, что она умирает от восторга, и поэтому снова сжал зубы.

— Сейчас ты окажешься на седьмом небе, — пообещал он и продолжал сползать вниз, целуя все потаенные местечки, пока она не стала извиваться и биться под ним. Никогда, даже в самых безумных фантазиях, она не представляла, что такое возможно. И не поверила бы, что способна до такой степени потерять власть над собой. Он не позволял ей

отстраниться или сжаться и изводил ее изощренными ласками, не слушая криков и мольбы о пощаде, хотя на его коже появлялись глубокие борозды от ее ногтей. Он лишь воспламенялся все сильнее, сгорая желанием сделать ее своей. Почти грубо он развел ее ноги и, встав па колени, сжал ее бедра и попытался войти, сначала медленно, осторожно, боясь причинить боль, но туг Джиллиан чуть шевельнулась, и Бродик пропал. Резко подавшись вперед, он вонзился в нее до конца и поймал негромкий крик губами. Его язык погрузился в медовую пещерку ее рта, заставляя забыть о причиненной боли.

Бродику пришлось призвать на помощь всю свою волю, чтобы несколько минут оставаться неподвижным. Спрятав лицо в изгибе ее плеча, он глубоко дышал, пытаясь немного успокоиться. Ей нужно время, чтобы опомниться, но, видит Бог, это нелегко. Она такая жаркая, влажная и тугая! Он сделал ей больно, и оставалось лишь надеяться, что все скоро пройдет, иначе он просто взорвется. Лопнет!

Уже через несколько мгновений Джиллиан стало легче. Новые ощущения потрясли и немного испугали ее, но в то же время подогрели желание, хотя Бродик всем телом придавил ее к перине и, похоже, почти не дышал. Джиллиан забеспокоилась. Неужели он недоволен ею?

— Бродик? — прошептала она со страхом.

— Все… все прекрасно, любимая. Только не двигайся… позволь мне… а, дьявол, ты шелохнулась…

Джиллиан слегка дернулась и тут же ахнула, потрясенная невероятными эмоциями, погрузившими ее в мир чувственного безумия. Она попробовала лежать совершенно спокойно, но огонь, бушевавший в ней, уже вырвался на волю. Бродик скрипнул зубами, все еще надеясь унять жадные порывы тела. Но тут она чуть приподнялась, и поединок со сладострастием был позорно проигран. Он медленно вышел из нее и очередным выпадом погрузился еще глубже.

Восхитительное буйство владело ею. Забыв обо всем, она сцепила ноги на его спине, чтобы вобрать его в себя целиком. Чем яростнее он наступал, тем бесстыднее становилась она в своем порыве узнать, что ждет ее за порогом познания. Выкрикивая его имя, она жалась к нему все теснее и, когда начались первые блаженные судороги, смело устремилась к тому пределу, за которым раскрывало объятия райское блаженство.

Пораженная и трепещущая, она попыталась вырваться. Но Бродик не дал ей отступить, воспламеняя огонь страсти каждым новым толчком. Волна за волной подхватывала ее, и, поняв, что она нашла свой рай, Бродик достиг своего и последним, почти нечеловеческим усилием исторг в зовущее лоно хмельной напиток жизни.

Они долго молча лежали в объятиях друг друга. В тишине слышалось лишь хриплое дыхание. Джиллиан еще не успела осознать всю важность того, что сейчас произошло. Она стала женщиной. Отныне она принадлежит ему душой и телом.

Бродик хотел поцеловать ее, уверить, что ни с кем не находил столь блаженного забытья, но не мог поднять головы.

— Господи милосердный, — пробормотала она. Он рассмеялся и чмокнул ее в ушко.

— Я знал, что лучше тебя никого нет на свете, Джиллиан, но, черт побери, не думал, что найду смерть в супружеской постели.

— Значит, я сделала тебя счастливым?

Бродик снова засмеялся и наконец нашел в себе силы взглянуть на жену. Глаза ее

все еще туманились дымкой страсти, и желание охватило его с новой силой.

— Более чем.

— Я не знала… когда ты… и потом я… не знала… что делать… все, что мы… не знала…

Бродик притянул ее голову к своей и снова принялся целовать, долго и не торопясь, а когда отстранился, волосы на его груди пощекотали ее соски и длинные ресницы медленно опустились. Он стиснул Джиллиан и перекатился на бок, увлекая ее за собой.

Наконец-то! Теперь она принадлежит ему, окончательно и бесповоротно, хотя он до сих пор так и не понял, как ему удалось завладеть ею и за какие достоинства она его полюбила. Теперь Джиллиан — его жена, и до конца дней своих Бродик будет лелеять и оберегать ее.

Джиллиан погладила его по груди, уютно устроилась на плече и довольно вздохнула. Сон уже смежил ее веки, но внезапная мысль вырвала ее из дремоты и вернула к ужасной действительности.

— Бродик, что мне сказать завтра отцу Лаггану? — всхлипнула она.

Бродик в самых мельчайших подробностях и красочных деталях, не жалея непристойных слов, объяснил, что именно они только сейчас проделывали, и великодушно предложил повторить все это священнику, и если можно, с утра пораньше.

Джиллиан с негодованием отказалась и, поразмыслив, решила, что лучше всего будет промолчать.

— Я не хочу, чтобы святой отец расторг наш брак! — встревожилась она.

— Не волнуйся, не расторгнет, — зевнув, заверил Бродик.

— Тогда скажи ему сам.

— Обязательно, — заверил он. — А теперь я хочу слышать…

—Что?

— Что ты меня любишь. Еще раз.

— Я люблю тебя.

Она уснула, так и не дождавшись ответного признания.

Глава 25

Любить Бродика оказалось делом весьма утомительным. Джиллиан почти не сомкнула глаз в эту ночь, поскольку привыкла спать одна, а Бродик занимал слишком много места. Стоило чуть повернуться, и она натыкалась на него, и наконец, уже под утро, он ухитрился придавить ее ногой.. Бродик вообще крайне редко проводил ночь под крышей, так что и ему было не слишком удобно. Постель оказалась чересчур мягкой, и он вообще предпочитал ночевать под открытым небом, любоваться звездами и подставлять лицо прохладному ветерку. Но нельзя же покинуть жену в первую брачную ночь! Поэтому он то и дело вскидывался и, вспомнив, где находится, вновь и вновь тянулся к жене. И хотя пытался быть нежным и бережным, помня, какую боль причинил, страсть вскоре заставляла обоих забыть обо всем, кроме жгучего, острого наслаждения.

Когда он наконец встал, Джиллиан спала мертвым сном. Бродик с досадой заметил, что уже слишком поздно, а ведь он обещал встретиться с Рамзи на ристалище!

Поцеловав Джиллиан в лоб, он укрыл ее пледом и выбрался наружу.

Несмотря на его благодушное настроение, учебный поединок кончился разгромом Макферсонов. Правда, он не хотел никого ранить, так что основные победы пришлись на долю Рамзи, который успел вселить в Макферсонов страх Божий. Бродик всего лишь случайно свернул локтем нос одному из противников, но тут же вправил тычком ладони, прежде чем тот сумел опомниться, и пообещал, что, как только кровотечение остановится, нос будет как новенький. Все это несколько походило на извинение, и Бродик уже начал опасаться, что женитьба превратила его в тюфяка. Рамзи, конечно, заметил его дурацкие ухмылки и принялся нагло подтрунивать над другом, замечая каждый зевок и поддразнивая за его сегодняшнее опоздание, пока Бродик не начал серьезно подумывать, не следует ли хорошенько врезать насмешнику.