Роковой поцелуй вампа
Шрифт:
– Маграр, вы меня не спросили о моей семье.
– Ты о чем? Ты одна гуляла в выходной день! Где твоя семья? Твоя семья – это ты.
– Почти угадал. А тебя волнует: сколько мне лет, кем работаю?
– Это ни вопрос. Я могу ответить кто я. Я работаю менеджером по продаже телевизоров и компьютеров высшего качества. Знаешь, кого я видел? Ко мне приходили известные певцы и актеры. Я теперь всех актеров без телевизора вижу.
– Ты – почему хвалишься?
– Прости, Мариона, я помечтал. Я охранник, обычный временный охранник. А актеров я на самом деле вижу, но они меня
– Замечательно, а вдруг ты дворник на Мосфильме? Вообще тогда всех знаешь.
– Я не дворник. Я совсем забыл, мне сегодня в ночь выходить. Я тебя подвезу к твоей Ладе, и мы разбежимся.
Глава 14
Маграр высадил меня у зеленой машины, а сам быстро поехал в сторону городской больницы. У него отец лежал в реанимации с обширным инфарктом, сегодня он мог его увидеть. Отец казался тенью самого себя. Он был абсолютно бледный, похудевший, какой-то прозрачный. Если бы не бригада врачей из реанимационного отделения его бы уже не было на свете. Отец выглядел живым покойником.
Ужас охватил все существо Маграра, он не сказал Марионе истинной причины поездки в Загорск. Он там молился за отца, но мысленно, вслух он этого делать не мог. Он не сказал ей, что лежал в траве у пруда от страха за жизнь отца. Маграр любил отца. И теперь он видел его живого. Он Мариону вообще почти забыл, но вспомнил пляжной памятью, лежа на земле. Молодая особа своим присутствием помогла ему выйти из транса. Мариона на него положительно повлияла.
– Сын, ты, почему с ужасом на меня смотришь? – тихо спросил отец.
– Прости, отец, ты прекрасно выглядишь.
– Не хорошо обманывать старших. У меня для тебя есть информация. Когда я был между небом и землей, я видел тебя с женщиной, но это была не Ирмина. У нее зеленые Жигули, она твоя женщина от природы, – сказал отец и потерял сознание.
Маграр позвал медсестру, та вызвала врача. Скоро подошла его мать. Он ушел из больницы, думая над последними словами отца, если бы так было все на самом деле!
Мариона ему понравилась, но и только.
Я, выйдя из BMW Маграра, почувствовала подставу, и ощутила себя брошенной, обманутой. Меня использовали и выкинули. Посмотрев на уезжающую машину, я перевела взгляд на берег пруда. На берегу лежал надутый матрас и рядом с ним в странной позе лежал мужчина. Я, вздохнув, посмотрела на лежащего человека. Берег вновь был пустынным. У надувного матраса лежал Арсений лицом вверх. Он был ни жив, ни мертв, но шевельнуться не мог.
– Арсений, что произошло? Что с тобой? – участливо спросила я.
Он промычал, показывая пальцем на сердце пальцем.
– Я вызову врача, – сказала я и стала набирать номер скорой помощи на сотовом телефоне.
Арсения вскоре увезли в больницу и положили в палату, куда в тот же день перевели отца Маграра Шнапса из реанимации. Старшего Шнапса тут же в палате окрестили Магарыч, на что пожилой мужчина не обиделся, он привык к этому прозвищу и поэтому этот самый магарыч не употреблял. Через пару дней Арсений и Магарыч могли вполне сносно разговаривать,
Она была столь яркой особой, что руки мужчин тянулись к ней, думая, что их руки растут из ее тела.
Магарыч по простоте душевной тронул рукой Ирмину в домашних условиях, он просто коснулся ее тела. Она взвизгнула и прыснула ему в лицо некий газ из баллончика.
Он надышался этой прелести до инфаркта. Арсений оказался покрепче. После отъезда Марионы с Маграром, минут через пять он полез к нежному телу Ирмины и глотнул газ из баллончика. Краткая история сердечных воздыхателей яркой женщины закончилась на соседних кроватях в больнице. У них мелькнула светлая мысль подать на нее в суд, но, поговорив, решили этого не делать.
В следующий раз я с Маграром встретилась в больнице. Я пришла к Арсению, а Маграр к отцу Магарычу. Больные с истерическими смешками рассказали нам причину своей болезни. В сторону Ирмины полетели все словесные шишки, пока, говорящие не выговорились. Они замолчали.
Арсений, посмотрев долгим взглядом на меня и Маграру, сказал:
– Совет вам, да любовь.
– Арсений, я не выхожу замуж за Маграра, я к тебе пришла, ты вылечишься и вернешься ко мне, – сказала я.
– Вряд ли, но ты, Мариона, приходи, кроме тебя ко мне никто не придет, мои все на даче.
Сказав вежливые слова прощания, мы разошлись. Маграр сел в свою машину, я в свою Ладу и мы разъехались. Он поехал к Ирмине, злой на нее до крайней степени. Ведь он этот ее газ уже проходил, и вот две новые жертвы на больничной койке лежат.
Где она эти баллончики берет? Выкинуть их и дело с концом. Так он мечтал по дороге.
Ирмина физически не выносила мужских прикосновений, она их терпеть не могла.
Драться со всеми, кто западал на ее внешность в виде амфоры, ей было не под силу.
Она добыла баллончики с неким газом, он сужал сосуды человека, попадая в дыхательные пути. Магарыч много глотнул, да и стар был для таких женских, злых шуток. В ней был комплекс неполноценности, она и с Маграром вела себя, как девушка. Посмотреть на нее, так только что с Тверской улицы пришла, а на самом деле, у нее не было ни одного лишнего мужчины. На Тверской она посещала магические по своей престижности магазины и не более того, разумеется, она видела моду этой улицы, и мода отражалась на ее внешности.
Маграр Шнапс любил Ирмину, но он был нормальный мужчина, поэтому так вцепился в Мариону. Он изнемогал от элементарных мужских желаний. Все просто, как само устройство мира человеческих отношений. Я думала о том, почему для современного инженера вредны шахматы и фантазии.
Почему? Для того чтобы создавать современную технику, нужны чистые мозги, и если человек тратит их на тяжелую литературу и пустые шахматы, то его элементарно не хватит на длительное служение науке. Его мозги сорвутся на пустых хлопотах. То, что хорошо было для шаха десять веков назад, то плохо для современного инженера.