Роковой шторм
Шрифт:
Хотя это прозвучало очень убедительно, она все равно не верила ему.
— Вы отрицаете, что умышленно заставили меня подумать, будто я позволила — даже пригласила вас… — Пристальный взгляд Реда заставил ее замолчать.
— Да? — спросил он. — Продолжайте.
— Вы знаете, что я хочу сказать! — гневно воскликнула Джулия.
— Да. — На губах его играла легкая улыбка. — Почему вы приписываете мне такой поступок?
— Я думаю, этим вы хотели заставить меня согласиться на нашу поспешную свадьбу, а вовсе не для того, чтобы поднять шум перед слугами или даже дядей с тетей.
— Вы близки к истине. В своей самонадеянности я полагал, что вы скорее
Румянец, вспыхнувший на ее щеках, свидетельствовал об успехе этого внезапного вывода. Несмотря на это, Джулия тряхнула головой и подбоченилась.
— Уж не думаете ли вы, что я благодарна вам за столь подлый, низкий трюк? За то, что вы воспользовались моей слабостью и несчастьем, чтобы одурачить меня?
Прежде чем она успела опомниться, Ред соскочил с постели, обнял ее за талию и притянул к себе.
— Нет, нет, дорогая Джулия. В последнюю очередь я жду от вас благодарности. Утром в день венчания я видел ваше красивое исцарапанное лицо и затравленный взгляд. Я чувствовал, что вы ускользнете от меня, не в силах вынести моего прикосновения, тем более близости. Но вчера все изменилось. Все происшедшее изгладилось из вашей памяти и вы, как дитя, нежное, доверчивое, прекрасное, искали у меня защиты. Я держал вас в объятиях, сходя с ума от одной только мысли, что вы можете никогда в них не вернуться. Я дал вам время забыть об уродливой стороне мужского желания. Разве этого недостаточно? Я считал, что, отдавшись мне однажды, вы будете не прочь это повторить.
Она оставалась напряженной, стараясь, насколько возможно, не обращать внимания на сильное мускулистое тело, прижатое к ней, и на отчаянную мольбу в его глазах.
— Тем не менее все это делалось исключительно ради вашего собственного будущего удовольствия, — проговорила она, не разжимая губ.
— И вашего тоже, — сказал он тихо, наклоняя голову и ища ее губы, пробуя их, дразня обещанием чувственного наслаждения.
Джулия смешалась. Подсознание твердило ей, что она — лишь орудие, используемое в каких-то низменных целях а на самом деле она желала поверить Реду, смириться, насладиться теплом его поцелуев. Когда он вновь стал ласкать ее, она почувствовала, что сдается. Резким движением Джулия высвободилась.
— Вы, должно быть, считаете меня простушкой, которую ничего не стоит одурачить, — сказала она, вытирая губы. — Думаете, я позволю вам прикасаться к себе, зная, что вы сделали? Вы настоящее животное! Вам бы только насытить свою плоть!
— Вполне возможно, — протянул он, подкрадываясь к ней в своей великолепной звериной наготе.
Джулия отступила в сторону, расширив глаза. Несколько быстрых движений — и между ними кресло с высокой спинкой. Отброшенное Родом, оно покатилось по натертому полу. Джулия метнулась в сторону, едва увернувшись от него, и бросилась в гостиную. На одном из столов стоял шахматный прибор из инкрустированного камня, присланный Тадеусу Бакстеру с Востока. Джулия одним движением сгребла со стола фигуры и прижала к себе. Когда Ред появился в дверях, она бросила ферзя, целясь ему в голову, и быстро отступила за диван. Он инстинктивно поймал первую фигуру и увернулся от второй, но слон ударил его по плечу, а пешка угодила в скулу. Последовавший за этим целый град шахматных фигур он встретил с проклятьем. Джулия, вскрикнув, уклонилась от лобовой атаки и ускользнула бы от него, если бы он не ухватился за шелк ее сорочки, а секундой позже — за концы волос. Одним движением Ред намотал длинные пряди на руку и заставил
— Джулия, — голос его звучал тихо и настойчиво, — неужели я такое чудовище? Посмотрите на меня. Я обидел вас?
Она молча бросила на него взгляд, полный презрения.
— Конечно, я мог испортить вас нежным обращением и чрезмерным уважением ваших чувств. Тогда не попробовать ли нам иначе?
Он потянул ее за волосы, заставляя голову откинуться назад, и впился в ее губы, требуя ответа. Язык жадно исследовал ее рот, предвкушая последующее вторжение. Ее вздымающаяся грудь ощутила грудь Реда, а бедра — его бедра.
Он рассчитывал, что она безропотно покорится и примет выбранное им наказание? Ни за что! Она будет бороться до последнего. Он слишком самоуверен, чересчур привык управлять всем происходящим. Пусть же отныне следит за собой. Раз уж он не намерен уступать, то она — тем более.
Однако постепенно сопротивление угасало и вместо этого она все более откровенно стала отвечать на его поцелуи. Подчиняясь его ласкам, тело стало податливым. Как бы пробуя новое ощущение, Джулия раздвинула бедра, заставляя шелковую ткань между ними скользить и перекатываться. У него перехватило дыхание, и это было лучшей наградой.
Ред заглянул ей в глаза, чуть отодвинувшись. Затем они столкнулись, словно два дуэлянта, выискивая сильные и слабые стороны противника. Он прижал ее к своим бедрам, а она гладила упругие мышцы его спины и шеи. Их губы и тела слились. Джулия почувствовала прилив жгучего волнения, все более распалявшего ее. Она тихонько застонала и слегка впилась ногтями в его крепкую шею. Ред медленно стянул с ее плеч рукава сорочки. Джулия сбросила одежду, и он страстными поцелуями покрыл ее шею и грудь.
Затем Ред стремительно поднял Джулию, и спустя мгновение она почувствовала спиной холодный шелк обивки стоявшего сзади дивана. Целуя и лаская ее, он оказался рядом на коленях. Горячая волна желания подхватила ее. Она сама направила Реда, когда он склонился над ней, предвкушая проникновение. Джулия закрыла глаза, задержав дыхание. Почувствовав его, она подалась вверх, стараясь не потерять его, одновременно обессилев от переполнявшей ее радости. Она чувствовала напряжение его мускулов, дыхание Реда эхом отдавалось в ее ушах. Эта радостная схватка безумств, битва вожделения столкнула их — врагов, противников — и захватила неистовством борьбы. Джулия задыхалась, вертела головой из стороны в сторону; плохо соображала, испытывая лишь чувственный восторг, не правдоподобный, безграничный экстаз, настолько острый, что конвульсии волнами сотрясали ее тело. Безумное желание обвить мужчину, чья тяжесть сдавливала ее, и привязать его к себе крепкими узами страсти вспыхивало в ней снова и снова.
Ошеломленная, переполненная чувствами, Джулия не заметила, когда Ред оставил ее. Теперь он стоял на коленях подле узкого дивана, поглаживая ее золотистые волосы, ниспадающие на пол.
— Боже мой, — выдохнул он, склоняясь, чтобы поцеловать ее трепещущие веки и нежные лепестки губ.
Джулия медленно открыла глаза и надолго погрузилась в глубокую незамутненную синеву его взора. Затем, слабо тряхнув головой, села. Не сознавая своей наготы, словно языческая богиня, она поднялась и вышла, оставив Реда на коленях перед диваном.