Роковые иллюзии

Царев Олег Иванович

5. После своего побега он направил гораздо более подробное предупреждение: фактически он послал один экземпляр Троцкому, а другой — Седову. Он знает, что оба письма дошли, потому что оригиналы находятся в архиве Троцкого в Гарварде. И, конечно, Троцкий выполнил предложение поместить объявление в троцкистском издании в Нью-Йорке.

6. Будучи озабочен собственным положением, продолжал [Орлов], он не знал о «Марке» и его деятельности начиная с событий 1937–1938 годов и вплоть до Рождества 1953 года (sic, следует читать: 1955 года], когда в результате дискуссий, имевших место между ним и Левитасом из «Нью лидер», была организована встреча между [Орловым] и Даллином в вестибюле отеля «Веллингтон» на Манхаттане. Даллины беседовали с Левитасом в Бреттон-Вудсе после издания первой книги [Орлова]. Еще одним участником беседы с Левитасом был Абрамович — известный русский социал-демократ.

7. Выслушав мнение [Орлова] о «Марке» и работе «Марка» против Троцкого, Абрамович спросил, не слышал ли он о человеке по фамилии Зборовский,

но вопрос был задан так, что ' не имел отношения к предыдущей беседе. Это имя ничего не говорило [Орлову]. Абрамович посоветовал [Орлову] представить подробный доклад федеральным властям и повторил фамилию «Зборовский» как вероятную фамилию «Марка». Впервые — в том что касается [Орлова] — была упомянута фамилия лица, которое он до того времени знал лишь по оперативному псевдониму НКВД.

8. На встрече в отеле «Веллингтон» [Орловы] принимали все меры предосторожности; жена, находившаяся в вестибюле непосредственно перед тем, как в отель через боковой вход вошел Давид Даллин, заметила незнакомого человека. Для обеспечения собственной безопасности [Орлов] после взаимного опознания не задерживался в отеле и вывел Даллина через другой вход к такси, которое держала наготове г-жа [Орлова], и они отвезли его к Шраффту, где они продолжили Евою дискуссию.

9. Даллин в ходе беседы вел себя сдержанно и осторожно, он не сообщил ей о том, что Зборовский находился в Соединенных Штатах, хотя [Орлов] пытался выяснить, куда Ьтправился «Марк» из Парижа. Когда он поставил этот вопрос косвенно, Даллин только заявил, что «Марк», несомненно,?ехал из Франции, но намекнул при этом, что он остался в Европе. Даллин пытался убедить [Орлова] в. том, что сущест-|гют два «Этьенна» и что, возможно, у них возникла путаница Зборовским и «Марком». [Орлов] был готов к этому, потому что, действительно, в советском штате в качестве агентов значились два «Этьенна». Но это совершенно не мешает отождествить Зборовского с «Марком», указал он Даллину. Даллин предложил [Орловым] прийти в его дом на Сентрал-Парк-Уэст для продолжения разговора. Он вызвался сделать так, чтобы его жена не присутствовала. [Орлов] отреагировал немедленно и заметил, что он не видит причин для того, чтобы г-жа Даллин не присутствовала.

10. Вскоре состоялась встреча в доме Даллинов. Была представлена г-жа Даллин, она тоже начала с попытки доказать, что есть два Этьенна и что в голове [Орлова], должно быть, возникла путаница по поводу имени «Марк». Сам Даллин попросил ее не вмешиваться, после того как [Орлов] указал, что это несущественно. Чтобы поставить на место г-жу Даллин после эпизода с «Этьеннами», [Орлов] сказал, что он расскажет об этом обстоятельстве, которое, по его словам, убедит ее в том, что его обвинения против «Марка» основаны на достоверной фактической информации. [Орлов] сообщил, что затем он рассказал об эпизоде с апельсином, который уже описан в отчете «Марка», совпавшем по времени с роковым пребыванием Седова в парижской клинике. Г-жа Даллин от этого совершенно окаменела, так как признавала, что речь идет о событии, в котором участвовала она сама. Ее непосредственная реакция была такой: «Теперь я вам полностью верю». Служба безопасности обладает сведениями, что жена брата г-жи Даллин (г-жа Даллин происходила из семьи Гинзбургов) была главным врачом этой клиники. Это было маленькое, грязное заведение, куда ни в коем случае нельзя было помещать для лечения человека в том состоянии, в котором находился Седов. По мнению [Орлова], Седова убрали.

11. Затем г-жа Даллин предложила выпить чаю, и г-жа [Орлова] прошла с ней на кухню, чтобы убедиться, что с напитком ничего не сделают. Во время беседы на кухне г-жа Даллин, очевидно, все еще находившаяся под влиянием рассказа о случае с апельсином, сказала, что ее муж взял на себя тяжелую ответственность, которая ложилась даже на нее. Зборовский, заявила она, в настоящее время находится в Соединенных Штатах и въехал в страну с помощью ее рекомендации, которую, заявила она, она дала по просьбе мужа. Г-жа [Орлова] немедленно вошла в гостиную и взволнованно сообщила, мужу о том, что, по заявлению г-жи Даллин, «Марк» на самом деле находится в США.

12. [Орлов] обращает особое внимание на время и последовательность событий. Это было первое из имевшихся у него свидетельств присутствия Зборовского, и в начале следующей недели он отправился к федеральному прокурору в Нью-Йорке, чтобы официально задокументировать свою информацию о Зборовском. Только после этого Даллины рассказали все, что знали, в сенатском комитете по внутренней безопасности. По мнению [Орлова], это представление было устроено с целью как можно скорее вывести их из-под удара, а сделали это социал-революционеры и троцкистские элементы, которые неизменно содействовали (или делали вид, что содействуют) властям США. Власти США не понимают, что в среду этих социал-революционеров и троцкистов глубоко проникли Советы, которые, возможно, присутствуют там и сейчас [921] .

921

[Орлов] связывал с действиями этих элементов трудности или, точнее, изменения в обращении с ним сотрудников Службы иммиграции и натурализации, происшедшие в то время, и небольшие заминки в прохождении им процедур натурализации. Невозможно судить

р существе его обвинений, но, несомненно, (Орлов) до сих пор обсуждает эту тему с жаром. Очевидно, он был ограничен в свободе Вередвижения по Нью-Йорку, и Служба иммиграции и натурализации вынудила его зарегистрироваться под своей настоящей фамилией. Много копий было сломано по поводу того, действительно im «Свирь» приходила в Антверпен в июле 1938 года, как утверждал {Орлов]. По его словам, сотрудники иммиграционной службы Заявили ему, что расследование, проведенное в Бельгии, не подтверждало его утверждений. Это был абсурд. Несмотря на дороговизну отправки писем авиапочтой, {Орлов] лично написал портовым Мастям Антверпена и получил от них официальное подтверждение того, что «Свирь» действительно приходила в то время, когда в телеграмме от Ежова [Орлову] было предписано ее встретить. [Орлов] представил копию подтверждения в сенатский комитет по внутренним делам. Это был сокрушительный удар: все поразились и предположили наихудшее, так как он смог получить документацию!

13. После этого события развивались стремительно, и вскоре [Орлов] выступил в сенатском комитете по внутренним делам, где вновь рассказал о том, что он передал федеральному прокурору в Нью-Йорке и ФБР и о состоявшемся суде над Зборовским.

14. По мнению [Орлова], г-жа Даллин знала все о подлинном статусе Зборовского как советского агента, и, по его мнению, она сама была советским агентом. Во время одной из их бесед [Орлов], по его словам, внезапно задал ей вопрос: «Вы знаете Брюнна?». Она тут же смутилась, пришла в замешательство и признала: «Да, я знаю его. Он из того же города, что и я». Брюнн, по словам [Орлова], был офицером НКВД по делам эмигрантов, и, по его мнению, он курировал Лидию Даллин.

15. Как заявил [Орлов], сам Даллин — по крайней мере в Берлине — был советским агентом. Его куратором был Базаров, и в то время Советы, возможно, не использовали его для работы против эмигрантов. Для Базарова Даллин поддерживал связь с источником в Первом отделе министерства иностранных дел Германии. [Орлов] говорит, что, возможно, Даллин порвал со службой, когда уехал из Берлина или прибыл в Соединенные Штаты; он не знает и не может судить об этом аспекте.

16. И, наконец, [Орлов] указал, что не может понять, как теперь Зборовский может оставаться в США после того, как он отбыл срок тюремного заключения, непосредственно связанный с его деятельностью в качестве советского агента. Почему его не выдворили из страны? [922] (Комментарий: у Рамсея сложилось впечатление, что [Орлов] рассматривает Зборовского как сохраняющийся элемент советских операций в Соединенных Штатах, а отношения между Зборовским и Даллинами — как по-прежнему важные отношения с точки зрения взаимодействия. Это предполагало, что Зборовский еще сохраняет некоторую ценность, если он остается в США. Это также предполагает, что работа Даллина и история советской шпионской деятельности на Западе в случаях, ставших достоянием гласности, могли быть частью процесса оценки ущерба, в которой была непосредственно заинтересована советская служба.)

922

Зборовский приобрел гражданство США путем натурализации в июне 1947 года.

17. Следует подчеркнуть, что [Орлов] провел четкое различие между Лидией Даллин и ее мужем. Он допускал, что профессор, возможно, порвал с советской службой, прежде чем приехать в США. Однако он не мог сказать этого о его жене. Далее, он допускал, что в своей деятельности в США профессор Даллин, возможно, находился под скрытым контролем советской службы, которая тайно им манипулировала.

18. Интересно поразмыслить над проблемой использования ученых фактически для выполнения оценки ущерба с использованием общедоступной информации и с учетом этого обратить внимание на усилия, которые недавно предприняли западные журналисты и ученые в связи с делом Зорге (Deakin, Johnson и др.), делом Ноэля Филда (Flora Lewis). Что касается г-жи Льюис (Lewis), то следует отметить, что недавно она заявила о своем намерении написать книгу о деле Кривицкого.

19. По мнению [Орлова], подлинная чистка в советской политике окажется возможной, когда наконец появятся свидетельства того, что Сталин был агентом царской полиции. [Орлов] очень твердо верит в достоверность этого обвинения. Он напомнил, что его двоюродный брат Кацнельсон сообщил ему подробности этого утверждения в начале 1937 года на их последней встрече в Париже, когда [Орлов] выздоравливал после травмы спины, полученной в автомобильной аварии. Следует напомнить, что [Орлов] считает тайную казнь Тухачевского и военных, организованную Сталиным через НКВД, непосредственно связанной с тем, что эти люди знали тайну Кацнельсона. Конечно, в это же время жертвой чистки стал и сам Кацнельсон. В их последнем разговоре двоюродный брат [Орлова] заверил его в том, что он оставляет в СССР официальные свидетельства, способные подкрепить это обвинение. [Орлов] сказал, что в течение многих лет думал над тем, как выйти на людей и места, которые Кацнельсон мог выбрать, чтобы оставить эти материалы. [Орлов] высказался в том смысле, что он сам думал сделать пластическую операцию, чтобы облегчить себе возвращение, но сказал, что не хочет, чтобы это занесли в отчет или чтобы какая-либо информация такого рода была распространена.