Роль жертвы
Шрифт:
У химиков я изъяла сопроводительные документы к пробирке с кровью из трупа Кузиной и выписку из журнала поступления материалов для исследования. Что и требовалось доказать: труп был обнаружен в ночь с четверга на пятницу, в морг доставлен в пятницу утром, вскрытие произведено в первой половине дня в пятницу, судебно-медицинское свидетельство с диагнозом «алкогольная интоксикация» выдано родственникам в пятницу в два часа дня, а кровь для исследования на содержание алкоголя поступила химикам только в понедельник. И только в среду был готов результат исследования...
Осталось выяснить, как получилось, что в крови из трупа Кузиной оказалось такое высокое содержание алкоголя. Замечательный эксперт
Может быть, Галина уже была пьяна, приехав вместе с Жаровым и Решкиной в квартиру Тер-Ованесяна? Я прошла по следу Галины Кузиной за последние два дня ее жизни. На работе ее все любили, жалели из-за того, что незадолго до смерти она перенесла сложную полостную операцию, ей запретили половую жизнь и не рекомендовали употреблять спиртное. Коллеги по работе категорически отрицали, что Галина могла выпивать на работе в те последние два дня.
Пожилая соседки Кузиной по коммунальной квартире тоже жалела тихую и спокойную Галю. Только неодобрительно вспоминала Галиных друзей; оказалось, что за несколько дней до происшествия к Гале домой завалилась пьяная компания во главе с ее подружкой Решкиной, устроили оргию; соседка слышала, как они приставали к Гале с требованием выпить, Галя отказывалась, потом все-таки выпила всего лишь рюмку вина, и ее после этого до утра тошнило в туалете. Соседка клялась, что ни в предпоследний, ни в последний день перед смертью Галина не выпивала. В последний день она пришла с работы, стала стирать, потом позвонила неугомонная Решкина и уговорила ее поехать в компанию; соседке Галя сказала, что Решкина обещает ее познакомить с влиятельными людьми, может, и с работой повезет, а то сколько можно сидеть кассиршей в продуктовой лавке...
Значит, Решкина знала, что Галя не может пить; и тем не менее горячо настаивала, что та пила за столом наравне со всеми... Но при этом ни она, ни Жаров не говорили, что Кузиной было плохо от выпитого, что ее тошнило; и рвотных масс в квартире не было...
Тем более непонятно, зачем непьющей Кузиной надо было шарить по холодильнику в чужой квартире, и глушить коньяк из горлышка? Получалось, что к Тер-Ованесяну она приехала трезвая, и максимум, что выпила — да и то маловероятно, — бокал коньяка.
В морге меня отозвал в сторону один санитар, который всегда нежно ко мне относился, при случае подкармливал шоколадками и без очереди выдавал мне вещдоки. Между прочим он сказал мне, что если взять у трупа кровь в пробирку, а потом капнуть в эту пробирку водки из пинетки, то заключение химиков будет понятно какое... В тот же день мне позвонил эксперт Мишин, которому я назначила повторную экспертизу трупа, и спросил, нет ли у меня данных о том, что кто-нибудь из участников событий носил подтяжки? Дело в том, что в след на шее трупа, который явно образовался от сдавления шеи полужестким материалом с частицами текстиля, очень хорошо вписываются мужские подтяжки.
Конечно, у следствия были такие данные. Полный, крупный Жаров не носил поясов, брюки его держались на подтяжках... После этого открытым остался только один вопрос: мотив убийства.
Я стала рассуждать. В квартире находились двое мужчин и две женщины, одной из которых была запрещена половая жизнь, и она не пила. Мужчины и вторая женщина явно были пьяны: собственно, иначе зачем они собирались вместе?
Судебно-медицинский эксперт, производивший наружный осмотр тела, ни минуты не сомневаясь в том, что это убийство, добросовестно взял мазки из половых путей и изо рта жертвы, как это и полагается делать при осмотре криминальных трупов. Эти мазки были отправлены на исследование биологам, но... не востребованы назад. Ни эксперта-танатолога, ни следователя, прекратившего дело, результаты этих исследований не заинтересовали. А зря.
Я изъяла у биологов эти результаты. И во рту, и в половых путях трупа Кузиной, которая не имела постоянного полового партнера в течение последнего полугода, да и легкомысленной склонностью к случайным связям не отличалась, были обнаружены следы спермы. Да еще и происходящей сразу от двоих мужчин. Бот вам и мотив, и повод снять брюки, державшиеся на подтяжках...
Заканчивая расследование, я думала о том, что в данном случае мне повезло: все свидетели по делу оказались живы и сразу вспомнили то, что меня интересовало; вещдоки не были уничтожены или потеряны, и даже фототаблица нашлась. Но почему все это не было сделано пять лет назад?..
ИНЖЕНЕР-ГИНЕКОЛОГ
Когда я, будучи молодым следователем, пришла работать в прокуратуру, начальник стал поручать мне дела о сексуальных преступлениях, видимо, считая это исключительно женским направлением работы. А поскольку никаких кризисных служб для жертв насилия у нас как не существует, так и не существовало, приходилось работать еще и психотерапевтом. Молодой женщине без жизненного опыта, каковой я являлась в начале своей следовательской карьеры, это давалось нелегко. Но я утешала себя тем, что мужчины справились бы с этим гораздо хуже.
Однажды прокурор пригласил меня к себе в кабинет и вручил очередное дело о сексуальном насилии в семье. «Потерпевшая, пятнадцатилетняя девочка, с мамой ждут в коридоре», — сказал он. Из материала, собранного работниками милиции, усматривалось, что девочку изнасиловал ее собственный отец; и мне сразу представилась небритая личность с тяжелым запахом перегара, наказание для измученной жены и забитых детей.
Но сидящая в коридоре женщина была дорого и со вкусом одета и не производила впечатление жены алкоголика. Ее дочь тоже выглядела достаточно современно, симпатичная, с короткой модной стрижкой. Позже, когда опера привели в наручниках злодея, я увидела не опустившуюся личность, а красивого мужчину средних лег, с гордой посадкой головы, как выяснилось — ведущего инженера конструкторского бюро и заочного аспиранта экономического факультета университета.
В ходе расследования выяснилось, что в этой дружной семье было двое детей: пятнадцатилетняя дочка и девятилетний сын. Отец, пишущий рефераты по экономике и читающий в подлиннике Шекспира, в полном согласии с верной женой воспитывал детей в строгости. За маленькую провинность полагалось наказание в виде трех ударов резиновым жгутом по обнаженным детским ягодицам, за провинность посерьезнее — девять ударов.
В день преступления дочка отпросилась с подружкой в парикмахерскую, сделать модную стрижку, ей велено было прийти домой к восьми. Но в парикмахерской была очередь, а потом нужно ведь было обсудить с приятельницей изменившийся внешний вид; в общем, девочка опоздала домой на час. Отец объявил ей, что в связи с ее провинностью он выдаст ее замуж по своему усмотрению (этот разговор был абсолютно всерьез, все члены семьи восприняли такое решение отца как должное), после чего девочка покорно разделась и вынесла девять ударов резиновым жгутом до крови.